Газета «Земля и Воля» № 1 от 12.03.1917 С.3
Газета «Земля и Воля» № 1 от 12.03.1917 С.3
Когда и как выбирать Учредительное Собрание
Вопросы эти должно решить временное правительство. Однако, страна не может не интересоваться ими. Она должна их обсуждать и воздействовать на временное правительство в желательную сторону.
Среди рабочих есть, по-видимому, желание настаивать на скорейшем созыве Учред. Собрания. Вряд-ли это благоразумно. Все признают, что нельзя при выборах депутатов обойти солдат на фронте. Но как же это возможно осуществить? И может ли их голосование, если оно и осуществиться, быть вполне сознательным? Чтобы подать голос за ту или иную партию, избирателю надо ознакомиться с их программами, послушать их ораторов. А разве можно вести избирательную агитацию в окопах? Это полная фантазия. Без агитации же голосование солдат будет пустой формальностью и будет скорее голосованием за лиц, случайно получивших известность, чем за те или иные требования. Притом будут-ли там солдаты свободны от давления или влияния своего начальства?
Точно тоже и в стране. Поспешно произведенные выборы могут дать очень нежелательные для свободы результаты. Тяп да ляп – редко получается хороший корабль, а чаще – дырявая лодка.
Что касается выборов, то нам представлялось бы желательным, чтобы для них была принята пропорциональная система: при ней голоса подаются за списки кандидатов, причем из каждого списка признается избранным число кандидатов, пропорциональное числу поданный за список голосов. Напр., если за один список подано 10 000 голосов, за другой 30 000 и за третий 60 000 гол., а депутатов надо избрать 10, то из первого списка считается избранным один, стоящий во главе списка; из второго – три первых кандидата, а из третьего – шесть первых кандидатов. При простых выборах, не пропорциональных, победил бы третий список и забрал бы все 10 мест.
Учредительное Собрание призвано решить столь важные вопросы, что справедливость требует предоставления представительства и меньшинству.
К весеннему посеву.
Расстройство продовольствия поставило вопрос о том, достаточно ли у нас хлеба? Если даже и признать, что его пока достаточно, и что наши затруднения зависят от неправильного распределения хлеба по стране, то все-таки несомненно, что наши хлебные избытки стали теперь весьма умеренны, и в этом году нам может даже грозить недостаток хлеба, если только посевная площадь этой весной сократиться. А это очень возможно. По сведениям, сообщаемым из деревень, в прошлом году посевная площадь сократилась исключительно у частных владельцев. Этой весной она может сократиться еще значительнее, вследствие недостатка рабочих рук. Между тем владельцы очень неохотно сдают свою землю крестьянам и требуют за нее очень высокую аренду: напр., в Балашовском уезде по 20 руб. за дес.
Крестьяне, особенно в местностях с малыми наделами, могут обрабатывать не только свои наделы, но и часть помещичьей. Чтобы посевная площадь не сократилась, и страна не очутилась перед недостатком хлеба, следовало бы облегчить крестьянам аренду помещичьей земли за невысокую плату путем образования по уездам общественных комитетов из представителей крестьян, кооперативных обществ, городского населения и землевладельцев, которые определяли бы размеры и условия такой аренды.
Мы приглашаем крестьянские общества обсуждать этот вопрос и посылать свои постановления по нему министру А.Ф. Керенскому и Петроградскому Совету рабочих и солдатских депутатов.
Редакция убедительнейше просит товарищей принять участие в сотрудничестве
Отпускать ли Николая?
В газетах появились известия, что временное правительство хочет отпустить Николая в Англию и что Гучков проводит его и его семью в особом поезде по Мурманской дороге для посадки на корабль.
Это было бы крупной ошибкой Николай принадлежит России. Над ней он совершал свои преступления, и только народ в лице своих избранников на Учредительном Собрании может решить, что делать с бывшими царем. Временное Правительство не имеет права решать этого вопроса. Выпуская Николая за границу, оно берет на себя ответственность слишком большую.
Впрочем, последние телеграммы сообщают, что временное правительство перерешило этот вопрос, и Николай будет оставлен в России.
И правильно! Не чувство мести, а Государственный разум диктует это решение.
Исторические дни
Мировая история не знает таких примеров, чтобы государственный переворот, в корне меняющий все формы управления совершался в течение нескольких дней.
И однако, это случилось на наших глазах.
Мы вкратце напомним события последних дней.
К моменту открытия Гос. Думы 14 февраля петроградские рабочие готовили массовое выступление, причем целью его было двинуться к Таврическому дворцу с требованием Учредительного Собрания.
Эта попытка не осуществилась, вследствие протеста умеренно-либеральных групп и разногласия в рабочей среде. Тем не менее, в этот день забастовавшие в числе 300 000 рабочие в нескольких пунктах города устроили грандиозные манифестации.
Мысль о необходимости и возможности переворота крепла. Ускорению событий способствовал хлебный кризис. 21 февраля голодные толпы народа на петроградской стороне разгромили булочные и мясные лавки. Это повторилось и в других частях города.
Опасаясь, что беспорядочные разгромы могут погубить все дело, рабочие организации взяли в свои руки движение, придали ему политический организованный характер. Рабочие массы огромными толпами двинулись в центральные части города.
Но серьезные, организованные демонстрации начались только 24-го февраля.
В этот день раздались первые выстрелы на митинге у городской управы.
Было убито 12 человек. На казанской площади десятитысячная толпа пела революционные песни.
Росла уверенность, что солдаты не будут стрелять в толпу.
В отдельных случаях происходили столкновения с полицией, во время которых, много полицейских были изувечены, полицмейстер Шалфеев тяжело ранен.
Что делало в это время правительство?
Оно принимало все меры к тому, чтобы подавить движение в самом его начале.
Ставленник Распутина и любимец государыни Протопопов еще к 14 февраля обещал каждому городовому по 1000 рублей в виде единовременного пособия и по 100 рублей прибавки к жалованью за подавление народного восстания.
Намеченные к отправке на фронт 800 пулеметов были оставлены в Петрограде.
Эти пулеметы, созданные руками товарищей работавших на оборону, для защиты родины, должны были расстреливать, этих же товарищей!..
Пулеметы были расставлены на колокольнях церквей на крышах, во дворах, на вокзалах.
Части войск, направлявшиеся на фронт, также задерживались, так как правительство надеялось с их помощью перебить борющийся за свободу народ.
А третья июньская Дума?
Еще 24 февраля, когда на улицах раздавались уже выстрелы, когда лилась кровь рабочих, она продолжала выслушивать сладкие речи Риттиха о том, что все благополучно, что все должны спокойно и доверчиво относиться к царскому правительству.
Дума не поняла смысла происходящего и вместо того, чтобы идти рука об руку с восставшим народом, вела переговоры со старым правительством об уступках, необходимых для успокоения народа, устраивала совещания, радовалась если ей удавалось добиться маленькой уступки.
24 февраля члены Думы ликовали по тому поводу, что министры согласились передать в руки городских самоуправлений дело продовольствия, что городам разрешили ввести карточки на хлеб.
В этой вынужденной, запоздалой подачке Дума видела большое завоевание!..
А народ, рабочие и солдаты в это время на улицах Петрограда завоевывали свою свободу и удар за ударом наносили смертельные раны царскому правительству.
25 февраля на улицы Петрограда были вызваны войска.
Они должны были расстреливать восставших. Но прорвавшееся через кордоны войск рабочие слились с солдатами в одну массу и убеждали их идти вместе с ними и направлять их идти вместе с ними и направлять свои штыки против приспешников старого правительство. В этот день стрельбу в народ из револьверов и пулеметов производили переодетые полицейские, скрываясь в укромных местах.
В этот же день были произведены новые аресты среди рабочих военно-промышленного комитета и был подписан указ о роспуске Думы.
26-го числа депутаты, не зная еще о роспуске мирно и скучно обсуждали спешный закон о передаче продовольственного дела городским самоуправлениям, которым надеялись успокоить восставшее население. Но эта их работа ежеминутно прерывалась вестями, приходившими с улицы. На улицах лилась кровь, шла борьба во всю. Родзянко целый день 26-го февраля совещался и лично и по телефону с министрами и, наконец, осмелился послать Царю следующую телеграмму:
«Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. Растет общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войска стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя, всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственности не пала на Венценосца».
В эти дни, когда одетые в форму волынского и литовского полков полицейские агенты стреляли залпами в толпу, когда части войск стреляли друг в друга, лазареты переполнялись ранеными и убитыми – председатель Думы не находил ничего лучшего, как молить Бога об ограждении царя от ответственности за проливавшуюся кровь. Освободительное движение он называл анархией, и просил лишь все о том же министерстве, которое пользовалось бы общественным доверием.
Еще утром 27-го февраля Родзянко предупредил царя телеграммой:
«Положение ухудшается. Надо принять немедленно меры, ибо завтра будет уже поздно. Настал последний час, когда решается судьба родины и династии».
Указ о роспуске стал, наконец, известным, и Дума решила не расходиться.
Утром было расклеено объявление ген. Хабалова, угрожавшее рабочим, которые не станут на работу, призывом в войска. Предупреждение ген. Хабалова не произвело впечатления, и улицы были залиты толпами рабочих и народа. В городе образовалось несколько центров, где с особенной силой вздымались волны революции.
Одним из этих центров были казармы Волынского полка, расположенные у Басковой улицы, в Артиллерийском переулке. Казармы этого полка, присоединившегося в числе первых к народу, были окружены семеновцами, привезшими с собой пулеметы. Осада продолжалась почти весь день и шла вяло. Осажденные даже вступали в переговоры с семеновцами, приглашая их присоединиться к восстанию. Перестрелки между полками не произошло, и к вечеру вся «осада» растаяла. Семеновцы исчезли и скоро, в свою очередь, присоединились к восставшим частям. Литейный проспект в этот день представлял поле сражения. Ближе к Невскому проспекту стояли цепи солдат, на углу Сименовской улицы были помещены три пулемета, прикрытые со стороны Сименовской улицы драгунским взводом. А у Бассейной улицы переодетые полицейские почти беспрерывно обстреливали народ из пулеметов. Но на другом конце Литейного проспекта на Шпалерной улице, уже загибали части Преображенского и других полков, направлявшихся с оркестрами музыки, с развевающими красными знаменами к Таврическому дворцу для представления членам Исполнительного Комитета.
С этого момента во всех частях города происходило присоединение к восставшему народу войск.
Солдаты и народ взяли арсенал, захватили тюрьмы, разгромили оружейные склады. Народ вооружился, к восставшим присоседились новые полки и победа народа была обеспечена.
Да будет он проклят навеки!
Свершилось!
Великая русская армия, великий русский народ сказал грозное:
- Мы хотим новой жизни!
И старая жизнь, о которой потомство будет вспоминать как о тяжелом кошмаре.
Жажда свободы исстрадавшегося русского народа на этот раз была столь огромна, что величайшая в мире русская революция заняла только несколько суток.
Она оказалась бескровной!
Разве мог кто, либо думать, что старый кошмарный строй России, возглавляемый трехсотлетие Романовыми падет в несколько суток и с сравнительно незначительным количеством жертв?
Все ждали этого падения, все верили в него, но все содрогались при мысли о море народной крови, которая должна пролиться в последний грозный час.
Но свершилось величайшее чудо в мире.
Великая русская революция, давшая страдальцу – народу новую, свободную жизнь – оказалась почти бескровной.
Только на днях печать стала свободной и начала раскрывать страницу за страницей преступной истории бесчестного царствования последнего из Романовых.
Вот яркий штрих из жизни царствования Николая в последний его час.
Россия доведена до окончательного развала:
При обилии зерна – столицы, отдельные города, целой губернии накануне голода. На фронте хлеба – на несколько дней.
Государственная Дума распущена.
Немцы концентрируют армию, - готовя минский провыв.
Столицы – в руках народа.
И когда обо всем этом сообщают Николаю, она говорит:
«- Ну, и слава Богу. Я поеду в Ливадию. Если потребует народ, я отрекусь и поеду к себе в Ливадию, в сад, я так люблю цветы!!!»
А один из ближайших собутыльников Николая генерал Воейков дает совет царю:
- Теперь, говорит он, остается одно: открыть минский фронт и пусть германские войска придут для усмирения этой сволочи».
А Николай!?
Отдал он распоряжение арестовать, этого предателя?
О, нет, он стал припоминать, что подобные же советы ему давал и Гришка Распутин.
Он произносит буквально следующую историческую фразу:
«Да, об этом много раз говорил Григорий Ефимович, но мы его не слушали».
Вот как Николай и его ближайшие советники смотрели на положение вещей.
Вот как предполагалось усмирять восставший народ или «эту сволочь», как заявил ген. Воейков.
Десятки, сотни тысяч народа в серых солдатских шинелях на фронте должны были предательски пасть, чтобы кучки клевретов царя могла сохранить свое положение…
Так в пьяном виде обсуждали государственные дела любимцы царя.
Так гнусные предатели, готовили цепи рабства страдальцу русскому народу.
Уроки эти не должны пропадать даром для народа созревшего для гражданской жизни.
Пусть каждый подумает какой ужас для России представлял русский царизм.
И пусть громко воскликнет:
- Да будет он проклят навеки!
М. Ткачуков.
Программа временного правительства.
(Выработана по соглашению с Советом рабочих депутатов)
В своей настоящей деятельности кабинет будет руководствоваться следующими основаниями:
1) Нужна немедленная полная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе террористических покушений, военных восстаний, аграрных выступлениях и т.д.
2) Свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек, с распространением политической свободы на военнослужащих в пределах, допускаемых военными техническими условиями.
3) Отмена всех сословных вероисповедных и национальных ограничений.
4) Немедленная подготовка к созыву – на началах всеобщего, равного прямого и тайного голосования – учредительного и тайного голосования – учредительного собрания, которое установит форму правления и конституцию страны.
5) Замена полиции народной милицией и выборочным начальством, подчиненным органам местного самоуправления.
6) Выборы в органы местного самоуправления на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования.
7) Неразоружение и невывоз из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении.
8) При сохранении строгой военной дисциплины в строю и при несении военной службы устранение для солдат всяких ограничений в пользовании общественными правами, предоставленными всеми остальными гражданами.
Временное правительство считает своим долгом присовокупить, что оно отнюдь не намерено воспользоваться военными обстоятельствами для какого-либо промедления в осуществлении вышеизложенных реформ и мероприятий.
Арест царя и царицы
7-го марта временное правительство в дневном заседании постановило подвергнуть отрекшегося от престола Николая Второго и его супругу лишению свободы. Выполнение этого постановления по отношению Александры Федоровны было поручено командующему войсками Петроградского округа генералу Корнилову, по отношению Николая по соглашению временного правительства с исполнительным комитетом Государственной Думы было решено возложить на членов Государственной Думы Бубликова, Грибунина, Вершинина и Калинина. Получить соответствующий документ исполнительного комитета Думы и предписание временного правительства, комиссары в 11 часов вечера 7 марта с экстренным поездом в составе двух вагонов – салон-вагона и второго класса выехали с царско-сельского вокзала в Могилев. В 3 часа пополудни поезд с комиссарами Думы прибыл в Могилев. Бубликов предъявил Алексееву предписание временного правительства о лишении свободы бывшего императора. Комиссары из личной беседы с Алексеевым вынесли впечатление, что он осведомлен о цели их приезда заранее. Алексеев сообщил...