Газета "Саратовский Вестник" № 49 от 03.03.1910. С.2.
Деревенские картинки
Деревенская беда
Уж кто, кто, а деревенский житель особенно хорошо знает, что жить нужно с оглядочкой, осторожно, а то и сам того не заметишь, как в беду попадешь, но знает он также, что как ни оглядывайся, как ни ходи осторожно по тропинке бедствий, а от судьбы не уйдешь: думаешь, что все предусмотрел, все взвесил, а беда-то в эту-то самую минуту уж за порогом...
Читает он, например, сказочку Афанасьева, допущенную в школьные и народные библиотеки — „Худо, да не дюже" и думает, что в этой школьной сказочке кроме безобидного народного юмора ничего опасного нет, а беда заглядывает в это время к нему в окошко и шипит:
„Попробуй-ка ты эту сказочку, друг любезный, народу почитать — я тебе покажу, где раки зимуют. Ведь в ней не больше, не меньше, как пасквиль на духовенство, на „попов" написан, а за это знаешь, что бывает ...
— Да ведь вот в соседнем селе читали эту сказочку на елке и в присутствии духовенства, и ничего ты, беда, тогда не сказала.
— Там не сказала, а здесь скажу. Там я просто не вникла как следует в сказочку, а теперь поняла... Вот ты попробуй только.
— Да нет же, беда, гляди сама: на книжке ясно напечатано „дозволено и одобрено"...
— А ты вот попробуй...
Попробовали не послушаться неясных предчувствий учительницы земской школы в большом торговом селе Мучкапе, Борисоглебского уезда, и прочли злополучную сказочку детям на елке, которую они устроили в земской школе на святках, а теперь со дня на день ждут чем кончится возбужденное против них по жалобе св. о. Магницкого и о. Нового перед учебным начальством следствие.
Ждут и имеют серьезные основания думать, что дело может кончиться и не совсем благополучно, несмотря на то, что член земской управы г. Шемеш тоже с ними согласен, что в сказочке ничего обидного ни для духовенства вообще, ни для отцов жалобщиков, усмотревших в сказочке какой-то „намек” и оскорбление сана, нет.
— Сидели батюшки, все четыре, на нашей елке, одобряли, а потом вдруг двое из них почему-то обиделись. Мы сначала даже не поняли — недоумевали учительницы...
— Ничего вам не будет за это — успокаивают их. Тут просто недоразумение.
А беда загадочно улыбается себе в бороду и шепчет: будет или не будет — это еще бабушка надвое сказала. Следствие то все-таки ведется.
А вот как беда зло подшутила над любителями и особенно любительницами драматического искусства в другом большом торговом селе Б., задумавшими на святках в пользу школ благотворительный вечер с танцами устроить.
Долго обсуждали со всех сторон организаторы спектакля, как все устроить, чтобы комар носу не подточил. Советовались, справлялись, хлопотали и наконец получили от установленного начальства разрешение разыграть "пиесу" Л. Н. Толстого „Власть тьмы", а после нее, чтобы рассеять тяжелое впечатление, развлечься танцами до 3-х часов ночи.
— Все ли вы предусмотрели, не забыли ли чего? — спрашивали их некоторые доброжелатели.
— Кажется все. Вот разрешение, вот благотворительные марки... на афише надпись — печатать разрешается...
Посмотрели устроители на небо: солнышко блестит, ни единой тучки...
Не откуда кажется беде притти.
Настал долго ожидаемый памятный вечер спектакля. Все шло прекрасно: публики набралось много, любители играли хорошо и были награждены „долго несмолкавшими аплодисментами”, кавалеры и барышни, потрясенные сюжетом драмы, с нетерпением ждали конца спектакля, чтобы рассеять тяжелое впечатление ...
Спектакль кончился поздно, около часа ночи, но оставалось все же целых два часа и для танцев, вдруг... в зале раздался грозный окрик:
— Извольте сию же минуту очистить помещение...
— Но почему же? Вот разрешение, и на афишах тоже напечатано: после спектакля танцы...
— Не могу-с... Извольте очистить.
Кавалеры и барышни, а также солидные зрители прекословить не стали и поспешили убраться подобру-поздорову, а любители и любительницы, заразившись, очевидно, актерской строптивостью, все же настаивали на своем праве остаться и отдохнуть в тесном кругу после понесенных трудов...
— Нельзя-с... Иначе я приму меры..
И меры действительно были приняты. Со сцены, где в время переодевались любительницы, раздался испуганный крик.
— Нельзя сюда... Мы не одеты...
Но было уже поздно...
Одна из любительниц г- жа ... прибежала домой в одних ..., держа в руках ботинки и получила кроме нервного потрясения насморк; другие закутались во что попало ...
— Но ведь разрешение на танцы до 3-х часов было?
— Было.
— Так в чем же дело?
Говорят заглавие „пьесы" не понравилось...
„Власть тьмы"?.. да еще Толстого... Намек-с... Неуважение к власти... Разве нельзя было выбрать чего-нибудь... повеселее.
Говорят также, что теперь лицо, произведшее среди любителей переполох, как человек просвещенный и вежливый, готов признать, что погорячился немного и даже извиниться перед пострадавшими из-за любви к искусству любительницами... и ничего не имеет против постановки любительских спектаклей, и даже танцами, на будущее время.
Но разве поможет это обывательскому насморку?
Звонарь