Справка «Новой»

В 1988 году пианист Николай Луганский стал лауреатом Международного конкурса им. И.С. Баха в Лейпциге, в 1990-м — лауреатом Всесоюзного конкурса им. С.В.  Рахманинова  в Москве, в 1994-м победил на Международном конкурсе им. П.И. Чайковского. В 2003-м — приз немецкой критики за запись концертов  Рахманинова .

 — Говорят, в шахматах вы часто обыгрываете Князева. В музыкальном дуэте нет места соперничеству. А на концерте вы всегда чувствуете, что правильно интерпретируете произведение?

— Я должен быть уверенным в себе на концерте, но, честно говоря, я бы не сказал, что это всегда получается.

— Когда вы слушаете записи известных пианистов — узнаете руку?

— Если это великий пианист:  Рахманинов , Микеланджели, Рихтер, Николаева, Плетнев, - думаю, что всегда определю. Хотя не проводил такого эксперимента.

— Вы играете в основном классическую музыку XVIII, XIX и первой половины XX века. Вы испытываете какую-то ностальгию по прошлому, тоску по дореволюционной эпохе?

— Конечно, я могу восхищаться той или иной эпохой, но личная тоска может быть только по эпохе застоя, которую я видел. Я помню, как мальчиком ходил на концерты Рихтера, Гилельса, Николаевой. С тех пор изменилось очень многое в психологии человека.

Если в 70-е годы человек жил для того, чтобы что-то давать, то сейчас он уже на биологическом уровне приучен к тому, чтобы получать. Если человек идет на концерт, чтобы что-то получить, расслабиться и успокоиться, то это плохой слушатель. Хороший - идет, чтобы вместе с исполнителем создать что-то высокое и значительное.

— Вы верите в это соучастие слушателей?

— Я не просто верю — оно же существует! Важно, чтобы такое отношение к музыке все-таки преобладало. На волне бурлящего энтузиазма 20-х годов прошлого века была внедрена почти на уровне официальной политики идея, что простой человек должен научиться воспринимать симфонии Бетховена. Во многом это было наивно, где-то вульгарно, но сама идея была правильной: человек должен работать над собой, совершать усилие, чтобы приобщаться к высочайшим проявлениям человеческого духа. Такой политики сейчас нет, человек чисто психологически уверен в обратном. Он заплатил деньги и за это должен что-то получить. Но в любом зале я чувствую людей, которые вместе с исполнителем отдают себя.

— Какая музыка вам ближе: та, в которой есть сюжет, четкое время — например, когда идет явный диалог двух тем, — или такая, в которой время как бы отсутствует и нет определенной направленности?

— Интересный вопрос. Безусловно, есть музыка, в которой время очень направленно, где присутствуют развитие темы и кульминация; а есть музыка, в которой оно практически не ощущается. Это симфонии Брукнера, например, — там уже нет музыкального времени, к которому мы привыкли в музыке Бетховена или Чайковского. Есть фрагменты произведения, которые существуют в пространстве, почти не развиваясь. Это есть у Сибелиуса; у  Рахманинова  бывают моменты такой красоты, которая почти останавливается. Вы об этом спрашивали?

Композитор, который наиболее ярко выразил, что такое направленное время, — Бетховен, но даже в его произведениях встречаются потрясающие примеры остановки.

— Кажется, это есть в Девятой симфонии?

— Да, в третьей части.

— На финал этой симфонии совершенно точно ложится стихотворение Мандельштама «Ода Бетховену».

— Это только подтверждает, что музыка вмещает в себя все.

— В вашей игре отмечают поэтичность, тонкость и бережное отношение к тексту. И часто пишут, что вы интеллигентный музыкант. У такого человека хочется спросить: существуют ли нравственные авторитеты в современном российском обществе?

— Назвать нравственных авторитетов нашего времени я не могу. Конечно, должны быть личности, мысль о которых грела бы душу. Для меня такой человек — Александр Иванович Ермаков, усилиями которого была восстановлена усадьба  Рахманинова  в  Ивановке .

Может быть, сегодняшнее время отказывает нам в праве на утверждение нравственных авторитетов. Они опасны для устройства современного общества, они могут нарушить механизмы рыночной экономики. Вся деятельность телевидения, радио, газет направлена на то, чтобы такой лидер не появился.