Газета "Борисоглебское эхо" № 7 от 10.12.1914. Стр. 2

<span style="overflow:hidden;line-height:0px" data-mce-style="overflow:hidden;line-height:0px" id="mce_0_start" data-mce-type="bookmark"></span>Среда, 10 декабря 1914 г

12 декабря в 11 часов утра в Сретенской церкви – в 9-й день кончины добровольца Константина Казимировича Вржоско, павшего на поле битвы, будет отслужена панихида, о чем товарищи покойного доводят до сведения всех желающих почтить его память.

Маменькины сынки

(продолжение, начало на стр. 1.)

по особому праву пользуется преимуществами перед другими.

По какому праву и за какие заслуги. Об этом не стоит задумываться. Ведь никто не любит останавливаться на неприятном.

Закон, оказывающий льготы единственным в семьях сыновьям имел в виду то, что они должны содержать своих родителей.

Но, не боясь быть голословным, берусь утверждать, что не маменькиным сынкам приходится содержать свою мать, а почти всегда как раз наоборот.

Об отцах и говорить не приходится.

В настоящую же годину переживаемого нами момента народного бедствия, когда каждый бедняк несет свою лепту на нужды войны и её героев, заботы материального благосостояния естественно и вообще отходят на задний план.

Вот почему настоящий исторический момент является крайне благоприятным для того, чтобы внести хотя бы на время некоторую поправку в формулировку закона о единственных сыновьях.

Было бы своевременно или совсем отменить в интеллигентном кругу устаревшее, имеющее оправдание исключительно в простонародной среде, правило, или установить особый налог, как на сыновей, зарабатывающих на пропитание своих родителей, так и на отцов, пользующихся исключительным счастьем сохранять своих детей в покое, довольстве и обеспечении.

Подобный налог дал бы государству значительный столь необходимый в трудных обстоятельствах в данный момент доход и был бы актом справедливости по отношению к тем, кто, не имев удачи родиться «маменькиным сынком», в благородной борьбе за славу дорогого отечества ставит на карту и будущую карьеру, и возможное счастье, и прекрасную юную жизнь.

Белов.

На старую дорогу

Министерством финансов спешно разрабатывается законопроект о порядке отпуска частным лицам водки и крепких напитков. По проекту, при казенных винных складах Империи должны быть открыты казенные винные лавки для продажи водки «для технических целей» в закрытой посуде. При чем размер посуды остается прежний вплоть до двадцатой ведра. Нужно ли говорить какой болью в сердцах друзей обновленной родины отзывается подобный законопроект. Но еще тяжелее слышать о «благодетельности» нового проекта.

А подобные речи за последнее время приходится слышать все чаще и чаще. Странные доводы, приводимые г.г. защитниками частичной продажи казной алкоголя: – Разве не видите к каким приемам прибегает народонаселение в поисках водки? Одеколон, денатурат, политура и др. суррогаты домашнего винопроизводства. Жертв не уменьшилось. И впитанное веками не может быть прикончено росчерком пера. Не лучше ли, возвратясь к казенной монопольке, стремиться уничтожить вековое зло более медленными, но за то более верными способами и средствами.

К этим малодушным присоединились, конечно, все, кто материально заинтересован в «пьяном деле», – виноваренные заводчики, фабриканты, винокуры, трактирщики и т. д. Эта сплоченная семья упорно поддерживает настроение общества и, играя на его слабых греховных струнах, рисует отрадную картину медленного возрождения России, отрезвившейся не по «приказанию», а «глубокому внутреннему убеждению».

Что может быть хуже подобных настроений... Конечно, натура человека слаба. Порою злые начатки побеждают волю и она становится бессильной в борьбе с дурными, разлагающими порывами. Но... но разве не кощунствуют те, которые, глумясь над «принудительной трезвостью», созданною для ограждения прав народа, называют ее правонарушением и посягательством на свободу человеческой личности.

Несмотря на это кощунство, несмотря на все благодетельные результаты, произведенные «принудительной трезвостью», голоса заинтересованных в продаже губительного дурмана к несчастью были услышаны. И «зеленый змий» медленно поднимает свою чудовищную пасть. Сперва робко восстановленный в своих правах, он через короткий промежуток смело подымет голову и вновь в неистовой пляске понесется по улицам и хатам разоренной деревни.

Вновь ребром поставлена будет последняя мужицкая копейка.

Задрожит от пьяного разгула мужицкая земля. В страхе сожмутся, ниже пригнутся к земле разоренные семейства...

Водка еще не возвратилась... но возврат её представляется уже «невозможным».

Изместьев.

ТЕЛЕГРАММЫ

От Петроградского телегр. агентства.

ПАРИЖ, 8, XII. «Гавас» сообщает, что вчера в Бельгии не произошло ничего важного. Однако мы несколько продвинулись в районе Ломбарзеиде. У Сен-Жоржа к юго-востоку от постоялого двора Кортекера заняли несколько домов. Мы захватили лесок близ дороги, ведущей из Экснулет к Сушету, заняв, таким образом, всю первую линию германских траншей. Между этой дорогой и первыми домами деревни Нотр-дам-де-Лорет неприятель бомбардировал Аррас. Наша тяжелая артиллерия неоднократно приводила к молчанию неприятельскую артиллерию.

Наша артиллерия также имела явный перевес на эн-реймском секторе. В Шампани в районе Прон-Перт-Босежур также, как и в Аргонах, мы на всем фронте заметно продвинулись, в

(продолжение на 3 стр.)

ВОЙНА и «Ванькина литература»

Кто внимательно следит за событиями, разыгрывающимися в настоящее время на полях битв, и затем, как отражаются эти события на страницах некоторых газет и журналов, – тот не мог не обратить внимание на одно характерное явление.

В то время, как наша доблестная армия ведет упорную борьбу с сильным и хорошо вооруженным врагом, наши журнальные и газетные кликуши занимаются тем, что высмеивают этого врага, изображая его и слабым, и малодушным, и невежественным.

Мне не раз приходилось беседовать с вернувшимися в Москву ранеными офицерами и солдатами.

И все в один голос, говоря о том бодром духе, которым воодушевлена наша армия, свидетельствуют, что в то же время и к врагу своему она относится с большой серьезностью.

Почти никогда вы не услышите в словах вернувшихся бахвальства или озлобления.

Александра Львовна Толстая, работающая в настоящее время в качестве сестры милосердия, рассказывает, например, о таком любопытном случае.

В Белостоке, на перевязочном пункте, она была свидетельницей чрезвычайно трогательной сцены.

Перевязывали солдата. Вносят раненого немца. Солдат взглянул на него.

– Э, земляк, а ведь мы с тобой знакомы, – мы ведь друг друга ранили!..

И ни тени злобы, ненависти, упрека...

Таков наш русский солдат.

Умирая, побеждая, он беззлобен и прост.

И в этих свойствах его духа и кроется успех его победы.

Не хотят этого понять только некоторые наши газетные и журнальные кликуши, которые полагают, что вся сила патриотизма, именно, в злобе.

И в этом отношении они доходят прямо до виртуозности, разжигая эту злобу и играя на струнах одной только ненависти.

На днях, например, я купил новый сборник «солдатских песен».

В нем я встретился с такими перлами:

Ты, Вильгельм вояка прусский,

Получай подарок русский,

У России, у сударки,

Есть хорошие подарки!

Напоим тебя мы квасом –

«Караул!» завоешь басом...

А накормим если кашей, –

Не расстанешься с парашей.

И т. д., и т. д. Все в том же роде.

Такие песни, сочиненные домашними кликушами, являются прежде всего недостойной клеветой на русского солдата.

Это – гнусная ложь.

Русский солдат таких песен не поет.

Достаточно посмотреть на этого солдата, когда его привозят раненым вместе с раненым же неприятелем.

Вы предлагаете ему папиросу.

Он берет, но смотрит на вас просящими глазами.

– Вы хотите чего-нибудь?

– Да. Дайте, пожалуйста, папиросу и Фрицу (пленных немцев всех наши солдаты называют Фрицами). Он славный и добрый малый!

«Фриц» берет папиросу и с благодарностью смотрит на раненого русского товарища.

Но если тяжелое впечатление производит наша лубочная литература, к которой нужно отнести и приведенную песню, то еще тяжелее и противнее читать всех тех журнальных кликуш, которые только еще вчера рядились в тоги передовых интеллигентов и которые сегодня, перекрасившись, как они сами заявляют, «в защитный цвет», выступили с такой проповедью злобы и ненавистничества, что вчуже жутко становилось, если бы мы не знали, что у этих молодчиков нет за душой и ломанного гроша и что они не негодуют, а просто «ломаются», желая показать, что в настоящий момент и «они машут».

Один из этих «милостивых государей» напечатал на днях статью, написанную не русским, а каким-то прямо демоническим языком.

Статье своей он дал страшное название:

«Черная книга».

И в ней «зовет своего родного сына и всех сыновей – сынов нашей родины – к ненависти».

Зовет и говорит:

«Слушай, слушай, сын мой! Я заклинаю тебя ненавидеть немцев! Ненавидь и за себя, и за детей, и за внуков своих!

Заклинаю тебя, не умягчи ненависть свою состраданием, когда опозоренный, униженный, раздавленный бременем неслыханной контрибуции, уничтоженный политически, Вильгельм II в рубище, с опущенными, ободранными усами постучится дряхлой рукой в двери твоего дома:

– Пить!

Укажи ему на свиную колоду.

– Есть!

Укажи ему на помойную яму.

– Болят мои раны!

Посыпь их солью…

Я не приводил бы здесь этих демонических строк, если бы их не прислал мне, простой русский солдат, раненый в бою и находящийся на излечении в одном из местных лазаретов.

Это свое письмо русский воин...

(продолжение на 3 стр.)