В том то и беда демократической власти, что она свою практику последних месяцев могла осуществлять, как в области экономики, так и в области политики, непременно косясь на свой так называемый крайний левый, а по существу, анархический флаг, непременно считаясь с теми влияниями, которые оттуда исходили и которые нарушали не только равновесие коалиции, но и вообще всякую разумную и целесообразную деятельность, в условиях трудного момента. Получилась в результате деятельность не только однобокая, но и слабосильная.

     И это в то время, когда лишь сила – неукротимая энергия, непреодолимое движение вперед – могли бы оправдать себя, даже в глазах предубежденных и не единомышленных.

     Мы не сомневаемся, что и деятельность земельных комитетов, и поведение украинской рады были бы другими, если бы другой в своей практике была вся центральная власть революции, если бы она, действительно, высоко несла свое знамя, не боясь покушений ниоткуда, и их подавляя без всякой пощады, как покушения на ее величество – великую российскую революцию…

     Но я не думаю, чтобы даже «Раб. Газ.» очень распиналась за ведомство В.М. Чернова, с одной стороны, а с другой – чтобы украинский вопрос, после заключения соглашения, плохого или хорошего с радой, сохранял бы свою актуальность, как камень преткновения в деле создания коалиции. Нет, и перед нами встает лишь один последний вопрос, поставленный «Раб. Газетой» - вопрос, формулированный ею, как «борьба с войной».

     На месте «Раб. Газ.» я бы не посмел даже поставить этого вопроса – в наши дни разгрома и развала армии русской революции, я бы не мог иметь того отсутствия стыдливости, которое позволяет «Раб. Газ.» игнорировать все то, что ею писалось о наступлении, о войне и о, так называемой, борьбе за мир, которая в русских условиях превращалась совершенно явственно в пустоутробную фразу. Теперь, казалось бы, даже слепые должны были прозреть и уразуметь ее пустоутробие, ее наглядную несообразность, понятную даже просто для детей, а не только для политических младенцев изрядного возраста… Говоря это, я не касаюсь, разумеется, той работы над достижением международного демократического соглашения, над которым поработала наша революционная демократия, и которая должна ей быть во всяком случае поставлена в серьезный актив. Я не имею также в виду предпринятое нашим Временным Правительством давление на союзные правительства - и это давление, с моей точки зрения – в порядке вещей. Я говорю исключительно о той агитации, которая велась на мир, устно и письменно, во всенародном масштабе. Эта агитация в условиях ужасной усталости от трехлетней войны, культурно-политической неподготовленности масс и несоответствия этой агитации, реальным обстоятельствам войны (при наличности совсем не победного состояния) только имела дать, что те плевелы разложения, которые мы теперь собираем сторицей… Что же, может быть сейчас «Раб. Газета» склонна и самом деле поднять ту перчатку, которую мы ей бросим, и заговорить – и оправдать свои циммервальдские уклоны? Скажите: готовы ли вы при ослепительно ярком огне нового кроваво-жестокого костра, принять борьбу в этой плоскости? Если да – померяемся.

     Пока же что, и свою мысль формулирую так, революционная демократия должна свести самые решительные счеты со всеми остатками своего циммервальдийского заболевания. Она думала их вытравить дотла из своего революционного сознания, и только в этом случае она сможет завершить свою великую задачу обновления России. Иначе она будет спотыкаться на каждом шагу; иначе она будет, что дальше, то больше становиться в непримиримое противоречие с жизнью и рискует на долгие годы опозорить имя социал-демократии.

     В самом деле, лучше бы «Раб. Газета» помолчала сейчас «о борьбе с войной». Не это нас – всю революционную демократию отделить от буржуазии. С буржуазией мы быть может быть, поспорим, и поборемся насчет условий мира, так называемой мирной программы, но «бороться с войной», когда России грозит величайшая опасность, мы не станем ни в каком случае. Наоборот мы будем бороться за войну, мы будем отстаивать наше национальное существование с не меньшим упорством и с не меньшим самопожертвованием, чем это может сделать какой либо класс, принадлежащий к имущему обществу. На этот счет не должно быть сомнений и не может быть эвикоков. Не такое время переживаем мы сейчас, чтобы тянуть нудную канитель, никому не позитивную и никому не нужную, подобную той, которую тянет «Раб. Газета».

     Как раз в пункте о войне революционная демократия обязана преодолеть свои предрассудки. Это будет огромный шаг по пути к национальному оздоровлению.

     С каждым днем падение престижа Совета Рабочих и Солдатских Депутатов становиться все очевиднее. Это надо признать с полной откровенностью.

     Многие этому радуются, ведь эти господа серьезно думают, что это совет Депутатов мешает им спасти Россию. И в тот момент, когда не станет Совета, они воспрянут духом и прекратят свою предательскую забастовку.

     Но демократия – самые широкие ее круги – не может не понять, что падение роли Совета есть только другая сторона *** усиления контр – революционных настроений и чаяний. Нельзя не видеть, что вместе с ростом контрреволюционных настроений усиливается депрессия в рядах активно-революционных масс. И если Россия потеряет это, она потеряет надежный оплот свободы, - она потеряет все.

     Вот почему наряду с самой решительной борьбой против контрреволюции борьба за возрождение Совета Депутатов является насущнейшей задачей дня.

     Надо возродить силу одного из руководящих органов революции – и для этого нет сейчас лучшего выхода, чем полные перевыборы Совета.

     Нужно иметь в виду, что с разгромом большевистских гнезд значительная часть пролетариата потеряла в Совете свое представительство. С другой стороны значительная часть петроградского пролетариата несомненно слишком много пережила за это время, слишком многому научилась и во многом разочаровалась, чтобы старые его представители могли еще и ныне считаться точными выразителями воли их пославших.

     Надо дать массам возможность заново определить свое отношение к роковым проблемам дня, и если нас пугает упадок настроения в рабочих кварталах, то нет лучшего средства вновь внести животворящий дух идейно-политической борьбы в среду, явно угнетенную тяжестью всего происшедшего.

     Совет находится в критическом положении. Против него со всех сторон раздаются обвинения, и не нужно, нельзя от них всех без разбора отмахнуться ссылкой на контрреволюцию. Нет, лучшим ответом на эти обвинения – правильные и не правильные, серьезные и вздорные, честные и бесчестные – будет апелляция к земле, апелляция к избирателям.

     И мы уверены – орган революционной демократии выйдет из выборов очищенным и укрепленным. Прикоснувшись к земле, он обретет новую силу, заново проверив себя и закалив в горниле предвыборной борьбы, он заставит замолкнуть всех тайных и явных врагов революционной демократии, связывающих свои надежды с распадом Совета.

     Надо поспешить с перевыборами, если Совет хочет явиться руководителем масс. Иначе это будет сделано помимо него и против него.

     Надо поспешить с перевыборами, потому что велика депрессия в массах, умножаются шансы контрреволюции, и процесс распада грозит зайти слишком далеко.

     Надо поспешить с перевыборами, ибо надо поспешить с возрождением революционной мощи революционного представительства.

     Надо поспешить с перевыборами, ибо сегодня еще нас на этом пути ждет победа. Завтра мы вынуждены буде на это путь стать, но он, может быть, принесет нам поражение.

      О кадетах.

     На днях «Речь», излив очередную порцию партийного оцта и желчи на Вр. Правительство и поддерживающие его социалистические организации, сравнила «восточную» психологию левых партий, занятых восточной грызней и междоусобицами, с богословскими спорами греков об единосущии в момент штурма Константинополя турками. Сравнение не новое, но верное. На византийскую складку в социологии русского радикализма не раз уже указывалось в печати, указывалось в частности на столбцах «Дня». Но кадетский орган глубоко заблуждается, если думает, что эта «восточная» болезнь локализирована исключительно в левом секторе наших политических группировок. Чтобы убедиться в этом, ему достаточно было только оборотиться на самого себя, оборотиться на ту статью, в которой приводиться это сравнение, на все, наконец, статьи «Речи» с начала кризиса, в которых вожди кадетизма, под видом борьбы с партийностью Правительства, сводят – в такую роковую для страны минуту – свои мелкие партийные счеты.

     Орган партии нар. свободы занимается спорами об «единосущии» с не меньшим усердием, чем стоящая левее его группы, и достаточно вспомнить печальную роль министров – кадетов в истории теперешнего кризиса, чтобы понять и это усердие и усиленные кивки по адресу социалистических «Петров». Да, «семь оттенков» эсеров, как злорадно отмечает в той же статье «Речь», и чуть ли не такое-же количество с.-демократических групп и подгрупп все еще не могут найти – в столь грозный час – общего языка, но кадеты, они-то заняты что ли мыслью о спасении национального целого, когда в сторонке ведут свой подкоп под Правительство и благодарят Создателя, что не похожи на всех этих грешников?

     Семь оттенков эсеров, многочленные разновидности эс-де.

     … Большим несчастием для дела русской демократии было это дробление сил.

     С кадетами в смысле «оттенков» дело обстояло до сих пор благополучно. Организация их была неизменно прочна и едина, почти не зная никаких фракционных склок и раздоров. Зачарованность цвета русской интеллигенции политическими талантами г. Милюкова была так велика, что, казалось, среди партии русского либерализма не найдется и теперь голоса, который бы призвал зарвавшихся вождей к порядку и указал им на всю гибельность для революции их политической линии. Но на этот раз руководящие центры перехватили, очевидно, через край, и из ряда мест посыпались по адресу центрального комитета протесты. Я говорю пока о том, как реагировали в провинции на уход кадетов из Правительства. Так, по словам «Власти Народа», харьковский комитет партии признал ошибочным выход и нашел желательным возвращение к власти ушедших министров. В киевском областном комитете уход кадетов был предметом чрезвычайно бурных прений. Часть членов комитета, во главе с Григоровичем – Барским, отнеслась к этому акту с резким осуждением, указывая, что «оставление министерского поста в столь ответственный для истории нашей страны момент является актом крайней антигосударственности и грозит большой опасностью для дела революции, тем более, что этот кризис послужил косвенно причиной выступления большевиков». Эта часть грозила уходом из партии, если не будет принята резолюция протеста. Такая резолюция и была под конец принята.

     Киевляне, как мы видим, отнеслись к политическому дезертирству кадетских министров также, как отнеслась к нему вся левая печать, как отнеслись отнюдь не антигосударственные заграничные органы печати, вроде «Таймса». Узкопартийная, чуть-ли даже не персональная политика Милюкова и слепо следующих за ним лидеров становится нестерпимой даже для дисциплинированных членов партии народной свободы, и подводит ее вплотную к расколу.

     Последовавшая за уходом из министерства деятельность центров, мелочная и злобная кампания против Правительства в «Речи», кампания, ведущаяся в исключительно тяжкую для государства минуту, не могла, надо думать, укрепить престиж лидеров. «Речь» сумела в этом отношении объединить против себя всю левую печать – даже столь мирно настроенную по отношению к кадетам «Власть Народа» - но за то ею не нахвалится вся реакционная печать, как последней, в свою очередь не нахвалится кадетский оффициоз.

     Момент неслыханной опасности, идущей с фронта и окрылившей надежды реакции, вожди и идеологи кадетской партии нашли самым подходящим, чтобы начать ожесточенный обстрел власти. Это ставит их - хотят ли они того или нет  - в ряды протагонистов контрреволюции. Политика – не этика. В ней считаются не с мотивами поведения, и с результатами его, не с чистотой намерений, а с чистотой достигнутого. И подобно тому, как нельзя теперь никаким «социально химическим» анализом отделить плодов деятельности большевизма от того, к чему стремились шедшие под его флагом черносотенцы, провокаторы и немецкие агенты, так скоро нельзя будет отличить работы вождей партии народной свободы от работы разных явных или скрытых контрреволюционеров. Милюковизм становится таким же опасным для дела революции, как им был ленинизм. Это начинают замечать уже некоторые деятели кадетизма, вроде киевлян, грозивших уходом из партии, если их голос протеста будет задушен. Как ни половиничат и непоследователен русский либерализм, но в целом он, вряд ли, согласиться сыграть навязываемую ему его вождями роль орудия контрреволюции. И если не соображения о благе родины и революции, то угроза партийного раскола заставит, надо думать, кадетского папу отказаться от занятой им политической позиции.

 Парижская конференция.

     В Париже собрались представители союзных держав на конференцию, официальная программа которой ограничивается балканскими делами. Узкий круг, очерченный для совещания, предполагалось, однако, нарушить, если в том явится надобность, а эта надобность сейчас, несомненно, существует. Последние события на русском фронте настолько обострили положение, что конференция не может пройти мимо них безучастно. К тому же, эти события ближайшим образом касаются балканских дел, ибо они непосредственно затрагивают интересы Румынии.

     Союзники в ответ на ноту русского Правительства изъявили недавно согласие на пересмотр договоров, а вместе с ними, следовательно, и целей войны. Парижская конференция не ставит себе задачей осуществить этот пересмотр, но она неизбежно должна сделать первый шаг в этом направлении, ибо совершенно очевидно, что нет смысла обсуждать балканские дела, не считаясь со стоящей на очереди задачей пересмотра соглашений, заключенных между союзниками до русской революции. Именно, в сфере балканских интересов дипломатии пришлось много поработать во время войны и, в результате, получился целый ряд договоров чрезвычайно важный по своему содержанию. Достаточно указать на договоры с Италией и Румынией.

     Положение в Греции и недавняя история с объявлением итальянского протектората в Албании создали новую цепь обстоятельств существенно меняющих прежнее положение. В нормальной обстановке, одних этих событий было бы достаточно для созыва конференции небольшого масштаба. Но сейчас в силу общих условий нельзя рассматривать эти события вне их связи с общим пересмотром всей не только ближневосточной, но и европейской политики.

     На представителей России возложена в Париже очень тяжелая и ответственная задача. Они должны приступить к осуществлению той программы внешней политики, которую выставила русская демократия. Эта задача очень сложна сама по себе, а разруха на фронте сделала ее еще сложнее. Пожелаем же нашим дипломатам удачи в их ответственном деле.

    ПЕЧАТЬ.

     «Новая Жизнь» боится, как-бы Правительство не увлеклось борьбой с анархией, но тут же в «Новой Жизни» В. Базаров рисует потрясающие картины продолжающейся в Кронштадте провокационной работы. Пресловутый Раскольников остается до сих пор у власти, и вот что пишет он в кронштадтской «Правде»:

     Наша совесть спокойна и чиста, как кристалл.

     Мы принимали участие в святом, правом деле, в идейной демонстрации выбросившей, как знамя, наш лозунг «Вся власть – Советам». И мы ни на минуту не раскаиваемся, что приняли в нем участие. Мы не жалеем об этом, хотя рисковали жизнью. Мы не жалеем об этом, даже если бы были убиты во время стрельбы.

     И если на следующий раз в Питере снова будет предпринята демонстрация под нашими лозунгами, то мы опять поедем в Петроград, чтобы принять в ней самое живое участие.

     И в другой статье того же «Голоса Правды» есть и прямой призыв к выступлению, и указывается срок его (15 июля). «Новая Жизнь» пишет:

     Кому, кроме черносотенцев, кроме провокаторов и контрреволюции, могло бы послужить на пользу новое выступление петербургских рабочих и кронштадтских матросов? Ведь, если неделю тому назад движение потерпело полный крах, то теперь оно может окончиться только ужаснейшим массовым расстрелом рабочих и матросов, и нет сомнения, что в крови петербургского пролетариата будут потоплены все завоевания русской революции. Восстание или хотя бы намек на восстание «ленинцев» - это как раз то, чего теперь так жаждут все сторонники контрреволюции. Удачно подавленное восстание «ленинцев», окончательно дискредитирует Советы, укрепит партии буржуазного порядка, даст им возможность раз навсегда расправиться с ненавистными «органами революционной демократии». Если восстания «ленинцев» нет – его надо выдумать, - и мы уверены, что его стараются спровоцировать именно агенты черносотенцев. Неужели же большевики обречены, быть покорным орудием провокации. Надо думать, что теперь, когда черносотенная игра так очевидна, этого не будет. Бюро Исп. Комитета, где присутствовали и члены большевистских организаций, единогласно признало призыв к новому выступлению «провокаторским». Мы надеемся, что к этому постановлению присоединиться и вся большевистская масса и немногие «твердокаменные» обречены будут остаться в полном одиночестве.

     Более энергично об этом говорят «Известия Совета».

     Само собой понятно, что достаточно указать рабочим и солдатам на эту грязную провокаторскую работу, чтобы обеспечить ее провал. Не найдется на Руси ни одного честного солдата или рабочего, который стал бы собственными руками рыть могилу революции и заново воздвигать трон кровавого Николая.

     Рабочие и солдаты должны тесно сплотиться вокруг ими же выбираемых Советов. Они должны тщательно следить за провокационной работой контрреволюции и выбрасывать ее агентов из своей среды. О всякой темной личности, ведущей провокаторскую агитацию, необходимо немедленно уведомлять центральный исполнительный комитет для передачи виновного в руки судебной власти.

     «Новая Жизнь» сомневается в том, может ли нынешняя власть осуществить задачи, на ней теперь лежащие:

     Создавшаяся организация правительственной власти представляет собой нечто до такой степени своеобразное, что ни государствоведы, ни историки не смогут подыскать подходящие определения этой комбинации.

     Но дело, конечно, не в юридической неясности конструкции. Дело в том, способно ли новое Правительство осуществить объявленную им программу и проявить надлежащую «силу власти» для спасения революции?

      Задумываясь над этим, «Новая Жизнь» приходит к выводу, что вся беда в чиновниках, выполнителях воли Правительства. Стоит их сменить, и все пойдет как по маслу. Вот к чему свелся гордый лозунг: «Вся власть Советам!» - и вот какие политические ответы дает большая и претендующая на серьезную руководящую роль газета. От большевизма у «Новой Жизни» остался только хвостик, виц-мундирный хвостик чиновника.

     К сожалению, недостаточно серьезное отношение к вопросу о власти находим мы и в «Деле Народа». Вопрос о коалиции подлинной, а не маргаринованной «Дело Народа» подменяет такими риторическими вопросами:

     Если бы, например, крестьяне узнали, что, благодаря соглашению с буржуазией, пришлось отказаться от «подготовки передачи всей земли в пользование трудового населения», рабочие бы узнали, что «всевластие капитала» по-прежнему простирается на все области хозяйственно-экономической жизни и по-прежнему является препятствием для борьбы с финансовой, экономической и иными «разрухами». Или, если весь народ узнал бы, что в угоду кадетам нужно отказаться от активной борьбы за мир (Циммервальд!) и согласиться, если не на завоевание Константинополя, то хоть на разгром Германии? Что бы было в этом случае? Ответ настолько ясен, что не нуждается в изложении…

     Рабочие и крестьяне, надо полагать, не узнают об отказах от «подготовки» к решению земельного вопроса и о «всевластии» капитала. Незачем пугать нас жупелами. Но пересмотр некоторых тактических положений был бы вполне уместен. Он уже и производится, и вольно же «Делу Народа» закрывать глаза на то, что к участию в московском совещании приглашена делегация от Госуд. Думы, уже отпетой и похороненной. Надо иметь мужество смотреть действительности в глаза. Мы расплачиваемся за авантюру большевизма, за потворство тем стихийным настроениям, в котором в свое время мы упрекали и центральный орган партии социалистов-революционеров. И если «Дело Народа» серьезно думает, что демократия российская присягала на верность Циммервальду, то оно находиться в жестоком заблуждении.

     Надо стряхнуть с себя некоторые иллюзии вчерашнего дня, и верно говорить «Власть Народа» об ошибках, сделанных обеими сторонами:

     Что делали кадеты – всем известно. Этот грозный, этот в полном смысле слова роковой для родины час они избрали для того, чтобы сводить свои партийные счеты. В этот страшный час они преступно вызвали правительственный кризис, который неминуемо должен был вызвать кризис более ужасный, - кризис междоусобицы.

     Но даже и наши ближайшие товарищи-социалисты потеряли в эти дни чутье действительности. Не о том думали они, чтобы поддерживать в стране ту атмосферу напряжения, единства воли, единства действия, без которой нельзя воевать в конце третьего года мировой войны. Нет, в эти дни они больше боялись того, как бы победы не вызвали взрыва шовинизма в стране; в эти дни они требовали объявления всеобщего перемирия на всех фронтах; в эти дни они во многих статьях своих, во многих резолюциях как будто нарочно стремились разбивать единство и цельность настроения, подрывать волю к борьбе, волю к победе.

     Но современную войну ведет не армия, а народ. И в армию перелились эти противоречивые настроения народа, тыла.

     Странное впечатление производит «Речь». Жгучие политические вопросы как будто не беспокоят кадетов. Их партия как будто в стороне от всех событий. Волнения текущих дней не находят отражения в газете. Не отражается и внутренний партийный кризис, переживаемый партией, и хотя в провинции кадетские комитеты выносят резолюции протеста против действий центрального комитета, и видные партийные деятели угрожают уходом из партии, и линия поведения Милюкова подверглась жестокому осуждению, оффициоз хранит невозмутимый вид. Свои же люди, единомышленники, называют политику кадетов в украинском вопросе антигосударственной, а «Речь» продолжает с тупым каким-то упорством доказывать, что все национальное движение на Украине это плод австрийской интриги. И не кризис власти тревожит Милюкова и его самодовольных друзей, а съезд представителей национальностей, который соберется в Киев. «Речь» бьет тревогу – вот откуда идет опасность!

     Отныне съезды национальностей из Лозании переносятся на гостеприимную территорию Украины. Центральная рада восстановила созвать в Киев не позже июля съезд национальностей России, добивающихся автономии, как то: финнов, поляков, эстонцев, латышей, литовцев, белорусов, грузин, евреев, татар, армян, калмыков, башкир, сартов, турок, горцев и т.д., по десяти представителей от каждой народности, «независимо от территории, количества населения и культурного развития». В программу съезда будут внесены вопросы о будущем устройстве федеративного государства, о принципах размежевания автономных единиц и т.д.

     Помилуй Бог, как страшно! На съезде партии народной свободы тоже стояли такие же вопросы и выходили кадеты грузины, кадеты литовцы, кадеты украинцы и со скорбью убеждали партию в том, что позиция ее в национальном вопросе компрометирует партию в глазах народов, населяющих Россию.

---

     Я помню, как отправляли их на фронт из Таврического дворца, всех этих взятых революцией в плен городовых, жандармов, шпионов. Они стояли в рядах, окруженных конвоем, молчаливые, угрюмые, затаившие черные свои мысли, и на груди у многих алели огромные, слишком пышные, слишком яркие банты. Одну партию за другой отправляли на фронт, собирали по всей России этот наихудший отбор населения и заполняли им армию. И в эти первые счастливые дни революции непрерывно текли в армию отравленные ручейки и разносили заразу, и в каком-то ослеплении, в бесконечном благодушии не замечали мы того, что собственными руками вносим элементы разложения в действующие войска и, кажется, только об одном заботились – как бы не остались в тылу, в обозе, в нестроевых частях эти развращенные старым режимом люди. Нет, мы их просовывали в первые ряды, в окопы, в наиболее активную часть армии.

     Какая это было глубокая ошибка! И как это никто этой ошибки не заметил! Мы верили, что огромная простодушная солдатская масса растворит, поглотит в себе полицейскую отраву, что сила революционной идеи уничтожит всякие следы монархической и реакционной агитации. Мы забыли, упустили как-то из виду, что жандармы, шпионы, бывшие городовые привыкли переодеваться, и они действительно переоделись, и кто в пламенном большевике узнал бы вчерашнего околоточного надзирателя? Они пришли с ненавистью к революции и ненавистью к войне, и стали теперь мстить и войне и революции. Пораженчество не исчезло в России после падения самодержавия. Оно напротив окрепло, но только ушло в подолье, притаилось, прикрылось большевизмом, и все монархисты, все контрреволюционеры – они пораженцы, они не желают и не могут желать успеха России, потому что теперь успех России это победа революции. Им нужен разгром революции, и как злорадствуют они теперь при известиях об отступлении армии.

     И страшно думать, что в первых рядах наступающей армии были те, кто ушел на войну с затаенной мыслью о мести, кого кровно обидела революция, кто, быть может, только искал случая, чтобы отомстить России за свой позор. Нужно немедленно очистить армию от всех отбросов России от всех, кого безнадежно развратил старый режим. А ведь они были наиболее развитыми политическими людьми в солдатской среде. В темную массу во многих местах бывшие городовые и бывшие жандармы вносили первые политические понятия. Ведь они-то знали, что такое революция! На обысках они видели политические брошюры. Десяток тысяч казенных агитаторов департамента полиции был послан революцией в армию. И вожди, идеологи этой охранной партии могут торжествовать. Они славно отомстили. Пулеметы Протопопова не сделали того, что сделала эта жандармская рать в армии.

     Но это были жандармы и шпионы явные. Они переняли большевистское учение и сделались поголовно ленинцами. Изобличить их теперь не так трудно. Клеймо на них осталось, хотя и затертое за эти четыре месяца революции. Но и в армии и в тылу остались тысячи и десятки тысяч сторонников старого режима, врагов революции, которые не состояли официально на службе и на который нет клейма. Исчезли все эти союзы академической молодежи, отделения патриотических организаций, редакции черносотенных газет. Но, ведь, все они исчезли только из поля нашего зрения, а в действительности они остались, ушли в подполье, перекрасились, и только по временам и только случайно дают о себе знать. Случайно выдал себя черносотенец Спасовский, бывший редактор «Вешних Вод», питомец Розанова и Меньшикова, юный отпрыск нововременского рода, изобличенный теперь в печатании погромных прокламаций. Выходит нелегальная «Гроза», где большевизм сплетается с монархизмом. Стелется густой и смрадный дым антисемитской агитации, и источников его не видать. Идет где-то напряженная работа, требующая средств, людей, и нет, очевидно, недостатка ни в средствах, ни в людях. Большевизм был великолепным прикрытием для этого подкопа под революцию. Но теперь большевизма нет, на время он убран, и обнажилась контрреволюционная погромная работа.

     Правая печать требует расследования большевистского заговора. Она только об этом и говорит. Да, это должно быть сделано. В интересах революции, в интересах социалистического движения должно быть выяснено все, и лидеры большевизма делают новую политическую ошибку, укрываясь от следствия, прячась, убегая. К счастью, теперь они кладут этим пятно только на свою партию, а не на всю революционную демократию. И надо приветствовать прямое и открытое письмо Троцкого. Он не уклоняется от ответа, не отпирается трусливо от большевизма, не бежит. С той же решительностью, с какой он заклеймил в свою время Парвуса, он теперь обвиняет тех, кто огульно чернит весь большевизм, пользуется случаем скомпрометировать социалистическую теорию, подменяя ее промахами, легкомыслием и преступлениями вождей. И это облегчает нам возможность борьбы с обывательской толпой, для которой слово большевик стало синонимом измены, которая в бегстве Ленина, Зиновьева и других лидеров, в их нежелании предстать пред судом, видит подтверждение всех слухов, всех подозрений.

     Большевистский заговор должен быть раскрыт, и этого должна потребовать большевистская печать. «Новая Жизнь» отказалась комментировать письмо Ленина и Зиновьева, но эти комментарии нужны. Для того, чтобы встать против течения контрреволюционных настроений, нам нужно иметь право открыто заявить, что социалистическая печать никого и ничего не укрывает, что она не боится расследования, что она, напротив, требует его и отворачивается с презрением от тех, кто и в эту минуту прячется, уклоняется от следствия, бежит. Ибо мы требуем, чтобы правая печать и либеральная печать прекратили укрывательство контрреволюции, чтобы «Новое Время» обязалось бороться с погромными деятелями, а «Речь» открыла глаза на то, что твориться под зелеными знаменами кадетизма. За ту травлю революционной демократии, которую ведет уличная печать, за погромные призывы ответственны большие газеты. Их дело – следить за своими и заняться чисткой своих рядов. «Живое слово» имеет право науськивать толпу на большевиков, если науськиванием в «Речи» занимается Бурцев.

     Вчерашнее объединенное заседание центрального исполнительного комитета С.Р. и С.Д. и исполнительного комитета всероссийского Совета Крест. Депутатов прошло с большим подъемом. Зал и хоры переполнены. В 2 часа дня на председательской трибуне появляется Н.С. Чхеидзе. Рядом с ним помещаются министры-социалисты: А.Ф. Керенский, А.В. Пешехонов, М.И. Скоблев и И.Г. Церетели. Н.С. Чхеизде, открывая собрание, предоставляет слово министру-председателю А.Ф. Керенскому, которого собрание встречает бурными аплодисментами.

     Приняв на себя тяжелые обязанности председателя Временного Правительства, я счел своим долгом прибыть к вам и в вашем лице приветствовать всероссийскую демократию. Я заявляю от имени Временного Правительства, что оно верит в разум и совесть русского народа, в особенности русской демократии, которые помогут государству Российскому выйти из всех тех исключительно тяжелых затруднений, которые мы переживаем. Эту уверенность дают мне последние дни, когда центр. испр. ком. Советов Р. и С. Д. нашел достаточно мужества и силы решительно и раз навсегда устранить ту опасность, которая гнездилась в органах самой демократии, от тех элементов, которые хотели использовать великие завоевания революции для своих групповых целей и нанести предательский удар в спину демократии и революции.

     Мы берем на себя обязанности спасти родину и революцию и то, что дороже жизни – великие идеи свободы, братства и равенства, во имя которых мы боролись, страдали и умирали. Временное Правительство отдает себе ясный отчет в тех трудностях, которые предстоит пережить России. Прорыв фронта, произведенный фанатиками, трусами и агентами германского правительства, открыл путь тому, чтобы в тело революции ворвались силы реакции и контрреволюции. Временное Правительство будет решительно бороться одновременно как с реакционными попытками справа, так и с анархией слева. Пусть никто не думает, что нанесенный нам удар сдвинет государство хоть на один шаг назад. Этого допущено не будет (прод. аплод.). Вооруженная сила народа находиться в распоряжении демократии. Русская армия пойдет туда, куда ей укажут военный министр и Временное Правительство, пользующиеся доверием демократии. Удар, нанесенный на фронте, диктует нам необходимость сосредоточить наше внимание на задачах оборонительных на фронте, на восстановлении боевой мощи армии, а внутри страны мы должны будем напрячь все свои силы, чтобы сохранить великие завоевания революции.

     На всероссийском совещании в Москве Временное Правительство обратится с призывом и требованием спасения государства и революции. На это совещание будут приглашены те общественные организации, которые представляют Россию. Я обращаюсь к центр. ком. с просьбою, чтобы он в полном составе своем прибыл на это совещание. На этом совещании будут представлены также и Гос. Дума, петр. и моск. и городские думы, представители московского торгово-промышленного класса и центр. комитеты всероссийских кооперативных и профессиональных союзов, университеты и еще некоторые другие общественные организации. На этом совещании Временное Правительство с полною откровенностью обрисует действительное положение государства. Мы категорически укажем, что временное Правительство считает, что управление государством должно быть построено на коалиционном принципе. Мы считаем, что в настоящий момент все живые силы государства, враждебные реакции и контрреволюции, должны объединиться вокруг Временного Правительства, послав в его состав своих представителей.

     Всю жизнь я боролся во имя великих идеалов революции и в настоящее время я считаю, что нет жертвы, которой нельзя не принести во имя спасения революции. Центр. Исп. Комитеты должны предоставить полную поддержку власти, чтобы нельзя было думать, что демократия ведет Россию к развалу. Только решительным уничтожением элементов, ставящих свои групповые задачи выше блага всей России, может быть укреплено Российское государство и во имя борьбы за те идеалы, которым мы служим. Я прошу Центр. Комитет поддержать Временное Правительство, определенно, решительно и с полной ясностью отмежеваться о тех, которые своей деятельностью придают огромную силу идеям контрреволюции. Я всегда был оптимистом и именно теперь с уверенностью могу повторить слова нашего великого национального гения: «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат». Именно сейчас, в настоящие дни, невыразимые страдания переживаемые Россией, скуют великую победную демократию. (Продолж.  апплод. покрывают речь А.Ф. Керенского).

---

   

     От имени Центр. Комитета Советов Р. и С.Д. заявляю, что Правительство найдет в нас помощь и поддержку и мы не остановимся ни перед какими жертвами для спасения революции и России. (С места раздаются возгласы: «да здравствует республика». Бурные аплодисменты. Все встают и приветствуют А.Ф. Керенского, который обнимает Н.С. Чхеидзе. «Да здравствует Родина», раздается новый возглас с места, покрываемый прод. аплод.).

     На трибуну поднимается А.Ф. Керенский, который делает следующее заявление:

     От имени Временного Правительства даю торжественное обещание, что всякая попытка восстановления монархического строя будет подавлена самым решительным и беспощадным образом (продолжит. аплод.).

---

    Речь Ф.И. Дана

     То, к чему призвал нас товарищ Керенский, нами уже исполнено. Мы не только готовы поддержать Временно Правительство, мы не только делегировали ему всю полноту власти, но мы требуем, чтобы этой властью Правительство пользовалось. Мы не остановились перед репрессиями по отношению к отдельной фракции, входящей в состав центрального комитета, и еще с большей решительностью мы требуем сильных мер против контрреволюции справа. Мы приветствуем меры, предпринятые Правительством в последние дни против контрреволюции, против тех, которые звали на путь контрреволюции. По вопросу об отмежевании от большевиков Дан говорит.

     Мы еще раньше, чем к тому призывал нас Керенский, вели борьбу с теми, которые, по нашему мнению, вели к дезорганизации революции. Сегодня утрем, в заседаниях фракции с.-р. и меньшевиков была принята по этому вопросу резолюция, которую мы и предлагаем принять собрание. Мы уверены, что вы ее примете.

     Дан оглашает текст резолюции.

      

     «Ц. и. к. С. Р. и С. Д. и ц. к. вс. С. Кр. Депутатов, обсудив поведение руководящих организаций большевистской фракции в событиях последнего времени внутри страны и на фронте и находя, что вопреки неоднократным постановлением всероссийских съездов и и. к-тов, подтвержденных специальным постановлениям объединенного собрания 3-го июля о безусловном подчинении меньшинства большинству, организации эти вели среди солдат и рабочих безответственную демагогическую агитацию, закончившуюся открытым мятежом против воли революционного большинства, содействуя этим внутри страны возникновению гражданской войны и контрреволюции, а на фронте поражению: и что такой образ действий является преступлением против народа и революции.

     Постановили:

     1)    Вся революционная демократия заинтересована в гласном суде над теми группами большевиков, против которых выдвинуты обвинения в подстрекательстве к мятежу и организации его, а также, в получении денег из немецких источников. Поэтому объединенное собрание ц. и. к. С. Р. и С. Д. и Исполнительный ком.всерос. Сов. Кр. Деп. Считают совершенно недопустимым уклонение Ленина и Зиновьева от суда и требуют от большевистской фракции немедленного, категорического и ясного осуждения такого поведения их вождей;

     2)    В виду исключительности положений ц. и. к. С. Р. и С. Д. и и. к. вс. Сов. Кр. Деп. Требуют от всех членов своих и от всех фракций, входящих в их состав, а также от всех членов соответствующих местных Советов, безусловного выполнения всех решений принимаемых большинством центральных всероссийский органов;

     3)    Все лица, к которым предъявляются обвинения судебной власти, отстраняются от участия в исп. к-х вперед до судебного приговора;  

     4)    Признавая необходимым, чтобы петроградские рабочие и солдаты имели возможность высказать свое отношение к последним событиям и их виновникам, рекомендовать петроградскому С. Р. и С. Д. возможно скорее привести в исполнение свое постановление о полных и организованных перевыборах всего его состава».

     Затем Дан продолжает свою речь.

     Мы дадим Временному Правительству все права силы для спасения революции и родины. Ваше решение скажет всему миру и всей России, что центр. комитет Советов Р. и С. Д. оказался на высоте положения, чтобы довести Россию до Учредительного Собрания и через Учредительное Собрание к демократической республике. (Аплод.).

---

 Речь Авксентьева.

     Товарищи, страна в смертельной опасности. 4 месяца мы стояли на страже русской свободы, теперь ей грозит опасность. Мы ясно осознали, откуда эта опасность идет, какие силы толкнули нас на путь этой опасности. Вопрос идет о спасении России. Мы не можем медлить с самыми решительными мерами и должны ясно и определенно призвать всех к исполнению долга. Настало время действий.

     Мы не должны чем-либо затруднять деятельность Правительства и должны помогать ему своим примером и своими действиями провести в жизнь диктатуру революционной демократии.

---

 Заявление А.Ф. Керенского

     С кратким заявлением выступает А.Ф. Керенский.

     То, что я слышал от председателя Исполнительного Комитета Всеросс. Съезда Крестьян. Депутатов и представителя меньшевистской франкции дает Временному Правительству уверенность, силы и бодрость. Я хотел, кроме того, засвидетельствовать перед вами те величайшие подвиги геройства, которые, как яркие лучи солнца, освещают кошмарное поле битвы: наряду с офицерским составом, наряду с командным составом и солдатами стоят наши представители – комиссары, посланные нами на фронт для демократизации армии; среди них уже есть много раненых и их подвиги горят любовью к свободе и к родине. Многие из них, во имя родины и революции, уже пролили свою драгоценную кровь.

     Затем выступает представитель большевиков Нагин.

---

 Речь Нагина.

     Вам предлагают вынести решение о большевиках в то время, когда суда над ними еще не было. Вам предлагают поставить руководителей фракции, которая первая подготовляла революцию, вне закона. Вы выкидываете нас без суда и следствия. Ленин и Зиновьев не отдали себя в руки следственной власти потому, что у них нет уверенности в том, что в ваших тюрьмах их не растерзают. И, так как, вы не можете гарантировать им безопасности то вы не можете и требовать, чтобы они доверяли вашим тюремщикам. И вот теперь, когда нам говорят, что ужасы фронта происходят по нашей вине, я заявляю, что это клевета. Вы можете также сказать, что движение в Англии против войны тоже дело рук большевиков.

     - Вы заставляете нас всецело отдать себя в ваши руки. Это значит, что мы не сможем ни писать, ни думать, так как мы это находим нужным. Решения демократических органов мы считаем для себя обязательными, но лишь постольку, поскольку они не стесняют нашей свободы. (Возгласы протеста). Мы отстаиваем свободу своей мысли. Товарищи! Низкая клевета, что большевики не подчинялись постановлениям большинства. Не может быть, чтобы большинство русской демократии высказалось за политическую свободу совести для всех, кроме большевиков. (Возглас с места: «свобода провокации»).

---

 Речь Рязанова.

     Товарищи и граждане! От нас требуют, чтобы мы выдали вам своих товарищей, но мы этого сделаем.

     Обращаясь к президиуму, Рязанов говорит:

     Мы дали Временному Правительству неограниченную власть. Теперь оно снова приходит к нам и снова требует новых полномочий. Какие у нас гарантии, что оно не потребует еще и еще новых полномочий?

     Кто стоит во главе власти? Ефремов, заявивший, что он не согласен с Черновым в вопросе о запрещении земельных сделок. Пальчинский, ухода которого требовал всероссийский съезд и который стоит во главе того министерства, которое умереннейший меньшевик Черевапин назвал «разбойничьим гнездом» и который производил из этого разбойничьего гнезда набеги на рабочий класс.

     Какая у нас гарантия, когда в министерстве юстиции сидят люди, которые выдали данные предварительного следствия, сообщения негодяям Первой степени Алексинским. Во главе министерства вн.дел стоит Церетели. Он энергичный человек, он – старый каторжник, он был объектом министерства внутренних дел. Теперь же он сделался его субъектом. Он уже стоит во главе министерства в течение двух дней. Что же он сделал за эти два дня? Ничего. Есть у Церетели гарантии, что он сможет очистить это разбойничье гнездо? Пока вы не дадите нам гарантии, мы не выдадим своих вождей на съеденье этим коршунам.

     Критикуя, резолюцию предложенную Даном, Рязанов, говорит, что большевики не могут отказаться от свободы мнений и критики в то время, когда идет война.

     - Пока вы нам не дадите ясных и точных доказательств, что под видом борьбы с контрреволюцией вы не будете бороться с нами, до тех пор мы не можем принимать участия в обсуждении вопросов, изложенных в резолюции. (Рязанову аплодирую с хоров, которые переполнены солдатами).

---

    Речь Либера.

     Против двух предыдущих ораторов выступает с возражением Либер.

     - Предыдущие ораторы больше всего говорили о резолюции предложенной нам. В этой резолюции нет и тени того, о чем говорили Нагин и Рязанов. Большевики сами себя поставили вне суда и вне закона. Мы не требуем выдачи большевиков. Мы только говорим, что самые элементарные нормальные побуждения должны заставить их выбыть из нашего собрания до тех пор, пока они не очистят себя перед следствием и судом. Мы знаем, что сами же большевики потребовали, чтобы Ленин и Зиновьев явились на гласный суд и, тем не менее, они этого не сделали. Одно из двух: или они должны подчиниться большинству, или исполнительный орган должен будет очистить им место.

     После Либера выступали Мартов и Булат.

---

     Я пришел сюда, чтобы заявить, что трудовая народная социалистическая партия всецело присоединяется к резолюции и будет за нее голосовать. Вопрос, подлежащий обсуждению очень прост и я считаю необходимым выступить потому, что я вышел сюда в качестве свидетеля. Я должен рассказать про то, что происходило в царской Думе по вопросу о терроре и о том, что происходит сейчас по вопросу об обсуждении...