А.И. ФАРЕСОВ.
НАРОД БЕЗ ВОДКИ
(Путевые очерки).
ПЕТРОГРАД. Типография М. МЕРКУШЕВА. Невский пр., 1916.
(отрывки из книги)
Вместо предисловия
Много веков страдал русский народ от неумеренного потребления водки. Этот недуг гасил все доброе в жизни нашего народа и держал его в цепях пьяного рабства. Современники не скупились на самые резкие отзывы, когда речь заходила о пристрастии русского человека к спиртным утехам, и за великим народом установилась оскорбительная репутация народа-пьяницы. Нужно было хорошо знать русский народ, чтобы не утратить надежды на его лучшее будущее.
К общей радости такое время наконец пришло и наступила трезвость. Правда, трезвость введена в жизнь принудительно и в такие дни скорби, как всенародная изнурительная война, но все же трезвость есть и блага ее чувствуются. Имеются яркия свидетельства того, что народ сохранил живую душу и что в нем не угасли духовные силы, которые создали из России великое государство. Путевые очерки о "Народе без водки" дают читателю в живой речи ответы на многие тревожные вопросы. Из этих откликов народной души становится ясным, что народ трезвым может быть, что трезвость действительно осуществима, что это - не одне мечты и что нетрезвость — не есть органическая потребность человека, а только дурная привычка и
IV
скорбный обычай. Мало того, остаться трезвым настойчиво хочет и сам народ. Он видит и ценит то величайшее благо, которое входит в его жизнь с упрочением трезвости, и в то же время боится, что одними собственными силами ему не устоять против спиртного соблазна, если бы вновь начали торговать водкой. Сельский быт прояснился, как погожий день, и хочется, чтобы это здоровое состояние народа осталось и впредь. Вместе с тем сам собою напрашивается вопрос, откуда постигло Россию такое "чудо". Чтобы разобраться в этом вопросе, надо вспомнить его историю.
Акцизная система, после откупной, также разоряла и развращала народ. Казенная винная монополия не только перевела в государственный бюджет прежние доходы кабатчиков, но и усилила эти доходы за счет трезвости. Тем не менее винная монополия имела горячих защитников и в правительстве, и в печати. Около нее велся горячий спор, будивший общественное внимание вопросами отрезвления и подготовлявший почву к окончательному их разрешению. В значительной степени интерес к этому делу в обществе усилился предложением 31 члена Государственной Думы в 1907 году, направленным к укреплению в народе трезвости. Общественная тревога за "пьяный бюджет" разрешилась Высочайшим рескриптом от 30 января 1914 года на имя Министра Финансов. Болезнь, разъедавшая нашу жизнь, названа впервые по имени и указана настойчивая необходимость врачевания народного недуга. При этом доход от винной монополии признан нежелательною и вредною основою государственного хозяйства.
Этот исторический факт был встречен глубоким сочувствием в стране и пробудил во всех
V
слоях населения бодрость к борьбе с стародавним недугом. Правительство стало твердо на путь настойчивой борьбы с нетрезвостью и в основу своей деятельности положило работу рука об руку с общественными учреждениями.
Ближайшим последствием этого нового пути в борьбе с пьянством был большой подъем общественного настроения, выразившийся, прежде всего, ростом добровольных приговоров сельских обществ и постановлений городских дум, с ходатайствами о закрытии казенных винных лавок и частной питейной торговли. В то же время в сельских местностях и городах возникло широкое движение к закреплению начал трезвости не одними запретительными мерами, но и открытием культурно-просветительных начинаний. А когда 19 июля 1914 года была объявлена война России с Германией, то почва уже была подготовлена к закрытию торговли крепкими напитками сначала на время мобилизации и потом на все время войны.
Что касается будущего закона о приостановлении питейного дела навсегда, то он уже будет опираться на историческую почву и широкое сочувствие самого населения. Усиленная работа за интересы трезвого народа сказалась и в настоящее время ярким подъемом духовной мощи народа. Сбросив с себя стародавний недуг, русский народ выпрямился, почувствовал себя человеком и сумеет защитить своею грудью не только родную землю от внешних врагов, но и победить "врага человечества", жившего издавна среди нас со "смертной чашей" в руках и засилием над попытками русского народа к трезвой и одухотворенной жизни.
Стр. 38
Большинство беспристрастных крестьян отзываются об эпохе трезвости всегда благожелательно.
— Каждый праздник теперь стараюся дома побыть. Без водки теперь нечего ходить по гостям. Прежде "вино есть — так и хозяину честь", а ноне тебе нигде не будет угощения.
— Скучаешь без него?
— Без брыкаловки-то? переспросил мужик и, задумавшись на минуту, сказал уже решительно: лучше без нее. Какое же сравнение? Бывало все большаки по уездам в базарные дни покрыты телегами с пьянами мужиками... Крики, драки, ругань по всему большаку. Широкая дорога, а мужикам иной раз и не разъехаться. Спит он пьяным в телеге, шапка свалилась, голова бьется о телегу, а лошадь сама знает дорогу, да сбивается... Другой мужик залил свои гляделки-то "брыкаловкой" и, не видя ничего, взмыливает лошадь кнутом, пока она не завалит его в канаву и сама не искалечится. Бывали и смертоубийства и грабежи. А теперь по всем большим дорогам тихо. Бросил водку пить и образовался народ.
Эта фраза "бросил пить и образовался", т. е. стал вести себя джентльменом, мне кажется очень правильна. Другого образования крестьянин не признает. Трезвый мужик скромен, не знает, что такое самомнение, раздражительность, наглость и всякие мании. Он добр, услужлив, всегда остроумен, безобидно насмешлив и мужественен в борьбе с жизнью. Это стоит образования или по крайней мере в каждой школе должны воспитываться черты "трезвого мужика". Мужик уверен, что человек без водки вмещает и ум, и хороший характер; что как немного надо просвещения, чтобы такой человек был достоин всеобщего уважения.
Стр. 39
Тамбовская губерния пьяная: все "угодья" и выкупные пропиты (см. "Оскудение" С. Атавы и "Очерки Тамбовского края", Дубасова) вместе с конными заводами и "Вишневами садами" Антона Чехова... Не удивительно, что некоторые дворяне не довольны прекращением торговли крепкими напитками, но и они признаются, что в настоящее время они спят у себя в усадьбах покойно, а в досужее время, состоя членами рыболовного общества, запасаются номерами на рыбные тони по реке Цне и предаются беззаботно ужению рыбы.
— А прежде, говорили мне: — по всей реке к монастырю Тригуляеву плыла в праздники на лодках мастеровщина с женщинами, бутылками пива и водки. Перепьются они все еще на острове Эльдорадо и плывут далее к монастырю... Ругань по всей реке от самого города до монастыря. На обратном пути флотилия лодок устраивает гонки, столкновения и опять отборная ругань пьяных и драки на воде... В самых укромных уголках реки с удочкой в руке нельзя было без помехи поробинзонить и уединиться. Теперь нет ничего подобного и на реке, и среди соснового бора в Трегуляеве, вокруг монастырской беседки с распятием Христа, испещренного, бывало, нередко гнусными надписями пьяных посетителей.
Конечно, отрезвление народа вокруг г. Тамбова сказывается не на одних рыбных тонях.
— В имении тишина, говорят землевладельцы. — Стало возможно барское хозяйство с трезвыми батраками. Культурное влияние барина на деревню было приостановлено пьянством деревни и в ней появился абсентеизм интеллигенции. С трезвостью народа интеллигентные люди возвратятся к нему и восстановится единение барина с мужиком...
Стр. 45
<...>
...Около меня стоял пожилой крестьянин из той же деревни Бокино, заинтересовавший меня тем, что другие мужики говорили про него:
— Этот старик всю семью похоронил и живет один в лесу. Купит лесную делянку и пилит бревна один. Привяжет к одному концу пилы большой камень, а другим ее концом сам работает. Так и перепилит все бревна на доски и дрова.
Я с восторгом смотрел на лесного богатыря, которому не страшна одинокая старость и на работе, и в избе.
— А прежде ты пил водку? — спросил я.
— Она мне не побачилась, — ответил лесовик просто. — Годов двадцать как умерла женка и я бросил пить водку. Иной стал человек и копейку сберегаю, а то бы ничего не было. А выпивал сильно... Как женили, так в первый же день старики уговаривали все: "выпей, да выпей! Смелей с бабой будешь". А после как напился, так стал смел, что всех из избы повыгнал. Пьяниц, чтобы каждый
Стр. 46
день водку пить, у нас нет, окромя как в деревнях около винокуренных заводов, — продолжал он. — А выпивать-выпивал и я. Товарищи "затягивали".
— Как же это товарищи "затягивают"?
— Один другого "затягивают". Кто с горя, кто с чего. Выпьешь с товарищем один стакан — больше не буду, думаешь. А посидишь и другой выпьешь. Товарищ угостил, ну в другой раз надо и его "покрыть", а потом и опять с начала. Так и затянешь один другого. Так и "покрываем"... Деньги понадобятся в хозяйстве — идешь к соседу и просишь: "дай в должек — угощу". Получишь деньги и половину с ним же пропьешь... А теперь нет: не угостишь водочкой и по трезвому больше доверия стало, чем за "угощение"... Вот дивно.
<...>
Стр. 48
<...>
...На другой день с симпатичным и преданным своему делу кооператором я поехал в Тамбовский уезд.
Проехав несколько станций по железной дороге и наняв потом лошадей, мы прибыли в деревню
Стр. 49
Гавриловку, близ имения С. И. Комсина, бывшего члена третьей Государственной Думы, крупного землевладелыда и весьма образованного земца. Жингареву предстояло в деревне Гавриловке прочесть крестьянам выработанный им проект устава о кассе взаимной помощи.
В местной школе к вечеру набралось до сорока человек крестьян и все они охотно согласились, что заем денег по соседству в Сампурском кредитном товариществе за 12% годовых несколько тяжел для них и гораздо легче будет брать из кассы взаимопомощи деньги за 5%. Годовой взнос 50 коп. с каждого члена кассы, а сам Комсин обещал сделать даровой вклад в размере 500 рубл.
— В Сампурском кредитном товариществе вы делаете сурьезный заем денег, говорил докладчик, а в Гавриловской кассе будете перехватывать на короткий срок времени по мелочам.
— Это бы хорошо, согласились присутствующие, приступившие к обсуждению проекта устава.
— Без водки пойдут дела хорошо, сказал я.
— Она всему мешала, ответили мужики. — Во многих местах сказывали: придет крестьянин за ссудой, а председатель управления сидит в пивной и если не угостишь его, так нет и денег в кассе; пойдешь искать поручителей за себя — и тот кричит: ставь бутылку! А теперь без водки мы стали не богаче, а умнее. Прежде даже не каждый из нас и шел в кабак, а теперь каждый на всем переплачивает и новые налоги платит. Мы рады, что нет водки, но дороговизна и налоги пугают. Умнее только стали... Когда я был пьяным, то староста по неделе ходил за мной, требуя уплаты недоимок, а теперь я сам сознаю, что платить надо и что без
Стр. 50
того нельзя. Стали все по-новому думать. Не пропивать землю, а как бы сберечь ее. О войне тоже глупо судили, когда водку пили. "Все мы, все нашим хребтом, все мужицкой спиной, а не господской", кричали спьяну мужики, а того не понимали, что без господ теперь нельзя было бы и воевать. Мужика пошлют в Турцию, а он в Китай зайдет... Да разве ему не все равно, где землю Царю завоевать, а теперь сознание у нас другое. Мы повели войну не ради приобретения земли, а для правды; не мы и начали разорять чужия земли, а германцы. Будем защищать себя и умирать за правду... Вот как без водки-то ноне.
В толпе мужиков раздался неожиданно недовольный голос против оратора:
— Вина нет и делов нет! В карты в нашей деревне не играют, книгу читать мы не приучены и итти некуда на беседу.
— По твоему, спросил я, с водкой было лучше?
— А сейчас хорошо что ли? насмешливо перебил он.
Толпа видимо начинала сочувствовать его словам. Приехавший на сходку помещик Комсин предложил "перегонку", т. е. баллотировать, вопрос.
— Кто хочет, чтобы вновь была открыта винная торговля, пусть встанет.
Мужики продолжали сидеть на своих местах, кроме говорившего Егора Черняева. Он очутился в одиночестве и, как оказалось, был совершенно не пьющим мужиком.
Несколько смущенно он продолжал:
— Заем хлеба или денег при кабаке был легче. Поднесешь богатому мужику из уважения, он тебе и даст... А теперь нет.
Стр. 51
Большинство однако не согласилось с ним.
— Даст-то он даст, а пользы тебе будет мало... Никакого сравнения. Без водки только коммерческому кулаку хуже, а при вине он всегда обманет мужика. Пьяному всегда можно продать дурной товар, а трезвого-то не обманешь. Свадьбы с водкой приносили доход и монополии и кулакам. Последние скупали за бесценок у крестьян и скот, и хлеб или давали им деньги в долг на пропой за ростовщические проценты. Вот кому водка была выгоднее и кто жалеет о ней.
<...>
Стр. 52
<...>
... Мужики продолжали:
— Бывало на ярмарках карманники, жиды, барышники, а ноне все чисто и тихо: ни воровства, ни пьянства. Мастеровой человек и тот трезв. Пойдет и чайку напьется. Больше тридцати копеек с закуской не проведет. А ранее встретит приятеля и зовет: "пойдем выпьем сустали"... Ну, первая рюмка идет колом, вторая — ясным соколом, а третьи — маленькими пташечками летят. Вот он и не работник: сегодня пьян, а завтра с похмелья... Поедет в город, а вернется лошадь с одной оглоблей, а хозяин в поле лежит. На сорок верст потом возили лечить его... Стонет и просит хозяйку: "умру, если не дадите водки... Жжет внутренность, червяк
Стр. 53
гложет... смертный час пришел". Ну, жена и сбегает ему за бутылочкой... Жаль, ведь. Даст чашечку винца — отойдет. "Везите, говорит, к лекарке "отчитываться", или к священнику на "зарок". Вот и возят его то к батюшке, то к лекарке... А пройдет несколько ден, как завозится червяк в животе, так беги ему опять за водкой. "Что, кричит в бреду пьяница на червяка: изгороду, что ли, поставил ты у меня внутри от водки? Не сломать, что ли, загородку? Не хочу больше терпеть... Водки мне"! А вот выискалась такая баба — шептунья, что всех отчитала от водки и "всем равно" сделала... Теперь и "червяк" околел и никто из запойных не умер. Голова не болит и все перестали хворать. Поумнел народ и времени не хватает ему на дела. То надо поговорит о войне, то в сберегательное и кредитное товарищество сходить послушать, то потребительскую лавку устроить, то выписать всей деревней случного жеребца или быка. Едва управиться одному в хозяйстве. Прочие мужики все на войне, а остальные в будни работают, а в праздник скотину надо убрать... Когда же заниматься водкой или картами? Это где как, а у нас нет. Весь народ стал лучше. Осенью у нас идут "выборки": мосты чинить и строить сдаем, выбираем десятников, старост, старшин... Да мало ли делов в обществе? Везде ранее водочка была нужда... Мирская земля, запольные уголки — продавались за водку, а теперь сами обрабатываем их.
<...>