Журнал «Музыкальная академия» №2, 1993 г.

ВЛАДИМИР ТРОПП

Вокруг одного неизвестного письма 

  Публикуемые материалы касаются, быть может, одной из самых малоизученных сторон творческой биографии Сергея Рахманинова - его деятельности на посту помощ­ника директора Императорского Русского Музыкального Общества - фактически высшей музыкально-администра­тивной должности в тогдашней России. Этот пост был уч­режден специально для Рахманинова в 1909 году и после его решительного ухода в отставку в 1912-м, в конце концов, упразднен.

  С.Сатина вспоминает: "У Сергея Васильевича появилась еще одна важная обязанность, связанная с развитием музы­кального дела в России. Президентом Императорского Рус­ского музыкального Общества была принцесса Елена Ге­оргиевна Саксен-Альтенбургская. Рахманинову предложили должность вице-президента Общества; на его обязанности лежала инспекция консерваторий и вообще всех музыкальных отделений Общества в России. После долгого колеба­ния он принял это место, понимая всю важность и значе­ние этой работы. Разъезжая по России со своими концерта­ми, Рахманинов с этого времени оставался лишние дни в городах, в которых хотел получше ознакомиться с положением дел в местном музыкальном училище. Он посещал классы, присутствовал на ученических концертах, по кото­рым судил о постановке преподавания, о лицах, стоявших во главе училища, и о преподавательском составе. В долж­ности этой Рахманинов проработал три года"¹.

  С этой стороной деятельности Рахманинова связано до сих пор еще неизвестное его письмо.

  Однако прежде чем привести его текст, мы хотим по­знакомить читателей с некоторыми другими архивными до­кументами, имеющими прямое отношение к данной теме. Вот письмо Президента ИРМО принцессы Е. Г. Саксен-Альтенбургской в Киевское отделение:

10 марта 1910 года.

Его Высокородию А. Н. Виноградскому

  Милостивый государь

   Александр Николаевич,

  Считаю долгом сообщить Вам, что я поручила моему по­мощнику по музыкальной части С.В.Рахманинову посетить Ки­евское Музыкальное Училище для ознакомления с положением музыкального дела в Киевском отделении и для доклада в после­дующем Главной Дирекции И.Р.М.О-ва ввиду возникшего вопроса о преобразовании Киевского музыкального училища в консервато­рию.

  С.В.Рахманинов, жительствующий в Москве, Страстной бульвар, № 111, предполагает поехать в Киев на 5-й неделе Ве­ликого поста.

  Я вполне уверена, что как Вы, так и В. В. Пухальский, окаже­те С.В.Р. полное Ваше содействие для исполнения, возложенного на него поручения.

  Примите уверения в моем уважении.

  Принцесса Елена Альтенбургская ²

Сохранился также и ответ на это письмо дирекции Ки­евского отделения ИРМО:

Е. Г. Саксен-Альтенбургской

  Получив письмо Вашего Высочества от 10 марта, считаю долгом доложить, что во время пребывания в Киеве Помощника Вашего Высочества С.В.Рахманинова 22, 23 и 24 марта мною и В. В. Пухальским приложены были все старания, дабы содействовать успешному исполнению возложенного на него Вашим Высо­чеством поручения.

  Вашего Высочества всепреданнейший слуга А.Виноградский.

  Председатель Дирекции Киевского отделения ИРМО.

29 марта 1910 ³.

Наконец, письмо-отчет Рахманинова о своем посещении Киевского музыкального училища:

  Ваше Высочество!

  Постановка дела в Киевском музыкальном Училище, которое я посетил, произвела на меня самое отрадное впечатление. Я присутствовал на уроках шести преподавателей фортепиано, двух преподавателей скрипки, в виолончельном классе, в классах гармонии, теории, флейты, контрабаса и в классах двух препо­давателей пения. Кроме того присутствовал на публичном вече­ре, где почти все преподающие инструментальных классов были представлены одним учеником.

  Из дефектов Училища укажу на невероятный комплект уча­щихся в некоторых фортепианных классах. Такое количество учеников у одного преподающего специальный класс как: 60, 75 и даже 95 считаю крайне нежелательным и радуюсь, что при пере­смотре нашего устава этот факт принят во внимание.

  Так как моя поездка в Киев была связана отчасти с ходатай­ством Киевского Училища о переименовании Училища в консер­ваторию, то я тут же прибавлю, что нахожу это ходатайство вполне заслуженным и сам охотно к нему присоединяюсь. И по­становка дела в Училище и все хозяйственные и материальные вопросы Училища эту реформу вполне оправдывают.

   С глубоким почтением к Вашему Высочеству

С.Рахманинов.

19 апреля 1910.

P.S. Адрес Иосифа Гофмана:

Baumaroche sur Vevey

 Genter vee. Chalet Hofmann

Адрес Леопольда Годовского:

 Wien III Arenbergring 9

Письмо Танееву получил и на днях вручу ему ⁴.

  Результат поездки Рахманинова и его отчета о ней за­фиксирован в лаконичном протоколе журнала Главной Ди­рекции ИРМО от 16 мая 1912 года:

  Слушали: VI б. Отзыв Помощника Председателя по му­зыкальной части С.В.Рахманинова о Киевском Музыкальном Училище.

Постановили: Разрешить открытие консерватории ⁵.

  Основная часть вышеприведенного документа отражает, пожалуй, лишь внешне более зримую сторону работы Рах­манинова в ИРМО. Однако важнейшая его задача - стрем­ление реформировать систему консерваторского обучения в целом. Суть рахманиновских идей будет ясна из приводи­мых ниже материалов.

  По предложению Рахманинова, принцесса Саксен-Аль­тенбургская создала комиссию по пересмотру устава кон­серваторий ИРМО. В нее вошли: Сергей Васильевич Рахма­нинов, Николай Дмитриевич Кашкин (по приглашению председателя), Анатолий Ильич Чайковский (от Дирекции С.-Петербургского отделения), Александр Константинович Глазунов (директор С.-Петербургской консерватории), Ни­колай Степанович Лавров (от художественного совета С.-Петербургской консерватории), Алексей Петрович Чижов (от Дирекции Московского отделения). Михаил Михайлович Ипполитов-Иванов (директор Московской консерватории), Никита Семенович Морозов (от художественного совета Мо­сковской консерватории), Владимир Эдуардович Направник (секретарь Главной дирекции ИРМО - по приглашению председателя).

  Председатель ИРМО просила комиссию рассмотреть следующие два вопроса:

1) Допустимо ли, в интересах дела, совмещение старшего и младшего курсов консерваторий у одного и того же преподава­теля.

2) Не следует ли поручить преподавание на высших курсах консерватории исключительно лицам, известным своей вирту­озною деятельностью.

...на палубе трансатлантического парохода, 1929 

  Ввиду принципиальной важности этих вопросов комис­сия получила подробные и мотивированные заключения художественных советов обеих консерваторий. Думается, весьма интересно их сопоставить.

  С.-Петербургская консерватория - 24 апреля 1910 года:

  1) Не поручая преподающему на низшем курсе рано или позд­но руководство высшим. Художественный Совет выказал бы яв­ное сомнение в пригодности преподающего. Комиссия находит совмещение двух курсов у одного и того же лица вполне целесооб­разным.

  2) Нет сомнений, что виртуозная деятельность дает препо­дающему на высшем курсе известные гарантии законченного ху­дожественного понимания. Тем не менее, она не всегда свиде­тельствует как о педагогическом даровании, так и о преподава­тельской опытности.

  Глазунов, Есипова, Ауэр, Лавров, Зейферт, Штейн ⁶. 

  Московская консерватория - 15 мая 1910 года.

  1) Что касается пения и игры на оркестровых инструмен­тах, это совмещение кажется вполне возможным и желатель­ным. По классу же фортепиано не желательным. Это послед­нее мотивируется желанием более полной специализации препо­давателей младших и старших курсов, каждого в своей области, ввиду сложности задачи, а также обширности фортепианной пе­дагогической и виртуозной литературы.

  2) Признать желательным, если этот виртуоз обладает и педагогическими способностями, но не обязательным, так как и не виртуоз может быть прекрасным педагогом.

  М. М. Ипполитов-Иванов, Е.А.Лавровская, Н.Е.Шишкин, К.Н.Игумнов, И. В. Гржимали, А.Э.фон Глен, И. Я. Горди, А. А. Ярошевский, А.Е.Мартынов, В. Р. Вильшау ⁷.

  Без сомнения, большой интерес представляет участие в предложенной Рахманиновым дискуссии тех замечательных музыкантов, чьи имена и адреса он сообщает Президенту ИРМО в приписке к своему письму-отчету. Вот ответ Лео­польда Годовского (перевод с немецкого):

   Ваше Высочество.

  Вернувшись только что в Вену после продолжительного пу­тешествия, прошу извинения за промедление с ответом.

  На первый вопрос Вашего Высочества я решительно высказы­ваюсь за то, что низшие и высшие курсы всякой специальности не должны вестись одним и тем же профессором.

  Высшие курсы всякого инструмента, несомненно, должны по­ручаться таким лицам, кои приобрели почетный авторитет, как публично выступающие художники.

  С полной готовностью служить Вашему Высочеству, оста­юсь с высоким почитанием

Леопольд Годовский

профессор

Вена. 10 июня 1910 ⁸

  Письмо Иосифа Гофмана (также в переводе с немец­кого):

  Ваше Высочество.

  В ответ на Ваше письмо спешу почтительнейше сообщить, что я придаю огромное значение тому, чтобы ученики с самого начала были в руках выдающегося преподавателя. Заложенный таким образом фундамент всегда достаточен для дальнейшего усовершенствования. Этим я не хочу сказать, что профессор должен сам заниматься с такими начинающими; скорее, это мо­гут делать особые учителя, находящиеся под наблюдением про­фессора, преподающие по его указаниям и принимающие на себя подготовку таких учеников для занятий с профессором. Профес­сора всякой специальности должны непременно периодически про­верять, насколько ученики прогрессируют в желаемом направле­нии и насколько преподаватели следуют их, профессоров, указа­ниям. После определенного подготовительного срока выборные ученики поступают к профессору, другим же рекомендуется со­всем оставить занятия музыкой. Таким путем с самого начала всякое преподавание получит свое известное направление, прово­димое до окончания занятий, и в этом уже большой залог успеха.

  Понятно, для плодотворного дела необходим выдающийся профессор, ввиду чего выбор такового должен делаться с особою осмотрительностью. Должен ли для сего быть приглашен вир­туоз или так называемый педагог - я затрудняюсь сказать, так как качество не определяется в данном деле профессией. Во всяком случае, предпочтительнее выдающийся виртуоз, занима­ющийся и преподаванием, так как виртуозы люди дела, а не слов, как педагоги.

  Полагаю, что сим письмом я ответил на все поставленные мне вопросы.

  Желаю Вашему Высочеству полных успехов в предпринятой реформе консерваторий.

Остаюсь с глубоким почтением

 Иосиф Гофман

Женевское озеро, 23 мая 1910 ⁹

  Исключительный интерес представляют соображения Сергея Танеева:

Москва, 27 апр. 1910,

Гагаринский пер., д. Вишнякова.

  Ваше Высочество!

  Прошу извинения в невольном замедлении ответом на пись­мо Ваше от 15 апреля, только вчера полученное мною от С.В.Рахманинова. В ответ на предлагаемые мне вопросы имею честь сообщить следующее:

  1) Совмещение младшего и старшего курсов консерватории у одного и того же преподавателя представляется мне, вообще го­воря, нежелательным, но возможны и некоторые отсюда исклю­чения, как, например: если бы профессор старшего курса поже­лал сам подготовить для своего класса особенно способного уче­ника, удовольствовавшись за это вознаграждением, какое получает младший преподаватель, то консерватории нет основания этому препятствовать. Возможно даже, что число учащихся иг­ры на каком-либо инструменте настолько незначительно, что можно ограничиться одним преподающим; в Московской консер­ватории, например, с самого ее основания и до сих пор был всего только один профессор виолончели для старшего и младше­го отделений, так же как и в классах каждого из духовых инструментов. Специальный курс теории музыки свободно может на­ходиться в руках одного профессора, это с успехом практикова­лось в Петербургской консерватории. Обыкновенно профессора пения признают необходимым совмещение у одного профессора старшего и младшего курсов, хотя лично я держусь такого мне­ния, что для консерватории во многих отношениях было бы вы­годно учреждение подготовительного отделения для певцов, по­рученного отдельному преподавателю.

  Что же касается фортепианных классов, то здесь я нахожу наиболее рациональною практику Московской консерватории, где младшее и старшее отделения всегда были резко разграничены и никогда не находились в руках одного и того же преподающего. Сколько мне известно, такого же взгляда придерживался и Н.Г.Рубинштейн, принципиально не допускавший, чтобы стар­ший курс присоединялся к младшему курсу преподавателя, за вы­слугу лет получившего звание профессора. Эти две области раз­граничены по самому существу дела, так как занятия на млад­шем курсе заставляют преподающего сосредоточиться на вопро­сах элементарно технических (в которых он с течением време­ни приобретает опытность нередко значительно большую, чем какую имеют профессора старшего отделения), и в то же время занятия эти держат его вдалеке и от репертуара, проходимого на старшем курсе, и от тех художественных и эстетических требований высшего порядка, какие должны быть предъявляемы ученикам этого курса.

  2) Поручать преподавание на высшем курсе лицам, приобрет­шим известность своею артистической деятельностью, несомненно, желательно. Но хотя бы преподающий на этих курсах и не принадлежал к числу прославленных виртуозов, он все-таки не­пременно должен быть хорошим исполнителем, выступать пуб­лично и постоянно увеличивать свой концертный репертуар, и игра его должна являться для учеников образцом, заслуживаю­щим подражания. И чем усиленнее будет он работать в этом направлении, тем более ценным явятся для учеников его указа­ния, которые непременно должны быть результатом собствен­ного артистического опыта преподавателя. Со своей стороны и консерваториям следовало бы по возможности бережно отно­ситься к силам преподающим, не отягощать их чрезмерным ко­личеством учебных часов (что приносит одинаковый ущерб и преподавателям и их ученикам) и тем доставлять необходимый для их собственных занятий досуг, не заставлять их бесплодно работать с учениками неспособными (очищение консерваторий от учеников, лишенных музыкальных дарований, есть настоя­тельная и неотложная необходимость), содействовать их арти­стической деятельности, по мере возможности предоставляя им  отпуска  для  концертных  поездок и  т.п.  В концертах Музыкального Общества могло бы быть отведено место для выдающихся солистов из числа преподавателей консерватории, как это, например, делалось в Москве при Н.Г.Рубинштейне, когда не только профессора, но и младшие преподаватели прини­мали участие в симфонических и камерных собраниях Общества. Младшие преподаватели, наиболее даровитые и особенно выдви­нувшиеся в качестве концертных исполнителей, могли бы по по­становлению художественного совета быть переводимы в чис­ло преподавателей старшего курса, совершенно независимо от количества выслуженных лет и от их звания. Подобный пример был в Московской консерватории, когда П. А. Пабсту, сначала приглашенному в качестве младшего преподавателя, но постоянно участвовавшему в концертах и заявившему себя прекрасным пианистом, был поручен профессорский класс и сам он возведен в звание профессора.

  С глубоким почтением

  С.Танеев ¹⁰

  По мысли Рахманинова, ИРМО могло стать той органи­зующей системой, которая способствовала бы слиянию вое­дино сильной и самобытной русской исполнительской тра­диции с передовыми устремлениями национальной музы­кальной педагогики. К сожалению, великому музыканту так и не удалось добиться успеха в осуществлении реформы консерваторского обучения.

  ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Сатина С., Записка о Рахманинове. В сб.: "Воспомина­ния о Рахманинове" (изд. 5-е), т. I, 1988, с. 42.

² ЛГИА, ф. 408, оп. I, ед. хр. 617, л. 8.

³ Там же, л. 9.

⁴ Там же, л. 12 об.

⁵ Там же, ед. хр. 630, л. 64 об., 65.

⁶ Там же, ед. хр., 611, л. 74, 75.

⁷ Там же, л. 78, 78 об.

⁸ Там же, л. 239.

⁹ Там же, л. 240.

¹⁰ Там же, л. 79.