Лазарь Флейшман (Стэндфордский университет, США). БОРИС ПАСТЕРНАК И ЮДЖИН КЭЙДЕН

(отрывки)

БОРИС ПАСТЕРНАК И ЮДЖИН КЭЙДЕН ^*(Данная работа была предпринята по предложению Е.Б. Пастернака, во время одного из своих визитов в Стэнфорд просившего нас отыскать пастернаковские письма к Юджину Кэйдену. Приношу искреннюю благодарность архивисту Библиотеки Колорадского университета Грегу Роблу (Greg Robl, Special Collections Department, University Libraries, University of Colorado at Boulder, за предоставление копий и докторанту Кафедры славистики Стэнфордского университета Дэниилу Бушу (Daniel Bush) за помощь в расшифровке автографов и сбору материалов для комментариев.)

Слухи о возможном присуждении Пастернаку Нобелевской премии, сопровождавшие появление в Италии его романа зимой 1957–1958 годов, усиливали в западной публике интерес к его поэтическому творчеству. В ознакомлении американской и британской аудитории с пастернаковской поэзией определенную роль сыграла деятельность Юджина Кэйдена (Eugene M. Kayden, 1886–1977). Родившийся и получивший школьное образование в России, откуда его семья уехала в Соединенные Штаты осенью 1903 года (после Кишиневского погрома), Кэйден в молодости прошел быструю и глубокую ассимиляцию в американскую культуру. Не зная по приезде английского языка, он уже в 1908 году поступил в Колорадский университет в Боулдере, который с отличием закончил в апреле 1912 года со степенью бакалавра.

...

В 1923 году Кэйден получил профессорское место в Южном университете в Суэни (University of the South, Sewanee, Tennessee), где была создана кафедра экономики и где он проработал 32 года до выхода на пенсию. Он снискал там репутацию одного из лучших преподавателей.

...

...Кэйден ни разу в русской зарубежной прессе не выступил и никакого контакта с эмигрантской общественностью не обнаружил. После прибытия в США в 1903 году он совершенно оторвался от русской среды.
При этом большая часть многочисленных его журнальных выступлений в американской прессе была так или иначе посвящена вопросам русской культуры и общественной жизни. В нескольких журналах, в которых он печатался с двадцатых годов,— The American Journal of International Law, The Virginia Quarterly Review, The Sewanee Review — он стал ведущим консультантом по советской России. По рецензиям и обзорам, помещенным в этих изданиях, можно определить его политические пристрастия и симпатии. Он упрекал Милюкова за недооценку достижений большевистской власти и ее эволюции, непонимание сегодняшней России *15( Eugene M. Kayden, <Rev.:>”Russia Today and Tomorrow. By Paul N. Miliukov”, The American Journal of International Law. Vol. 17, No. 4 (October 1923), pp. 823–827.). Приходя к убеждению в неэффективности и обреченности капиталистического хозяйства и в бессилии традиционных общественных институций в западных странах *16( Eugene M. Kayden, “The Worst Is Yet to Be”, The Virginia Quarterly Review. A National Journal of Literature and Discussion. Vol. 8, No. 3 (July 1932), pp. 455–462.), он противопоставлял им преимущества новой, советской системы — социальная справедливость и уверенность народа в завтрашнем дне, устойчивость планового хозяйства в отличие от анархического хищничества капитализма *17 (The American Journal of International Law. Vol. 23, No. 1 (January 1929), pp. 255–258.). В грандиозном социально-экономическом эксперименте, осуществляемом в СССР по начертаниям пятилетнего плана и направленном на ликвидацию нищеты, он приветствовал преодоление культурной отсталости и национального неравенства меньшинств *18 (Eugene M. Kayden, “Russia and the Five-Year Plan”, The Virginia Quarterly Review. Vol. 7, No. 3 (July 1931), pp. 470–477.). Будучи склонным к идеализации выдвинутой русскими большевиками программы создания бесклассового общества, он находил в ней черты сходства с принципами экономической политики, провозглашенной в тридцатые годы президентом Рузвельтом *19 ( Eugene M. Kayden, “The Russian Continent”, там же. Vol. 10, No. 1 (January 1931), pp. 112–119.). Для него неприемлемы были заявления о родстве советского коммунизма с фашизмом, растворявшие их в общем понятии тоталитаризма *20 (Eugene M. Kayden, “Russia and Germany”, там же. Vol. 13, No. 4 (Fall 1931), pp. 625–629.).

...

Целиком отдался он переводческой деятельности после выхода на пенсию в 1955 году. Когда именно в поле его зрения впервые попали произведения Пастернака, нам не известно. На титульном листе однотомника Издательства писателей в Ленинграде 1933 года, находившегося в его домашней библиотеке, Кэйден надписал: «Eugene M. Kayden. A gift to me from Pasternak — 1940 December 25. N.B. Revised lines, shown here in ink, were supplied by Pasternak, based on unpublished editions of his poetry for 1957.— EMK» *27 (Rare Books Slavica in the University of Colorado Libraries Boulder, Colorado, р. 59.). Поскольку можно с полной уверенностью утверждать, что никаких эпистолярных, а тем более личных контактов с поэтом у него перед войной быть не могло, фразу о «подарке» надо считать иносказательной ссылкой на дату приобретения, но и в правильности такой интерпретации уверенности быть не может. В 1959 году (в письме к Г.П. Струве) он заявил, что занимается пастернаковскими переводами уже 8 лет. Вероятно, увлечение это пришло под впечатлением знакомства со сборником: Boris Pasternak. The Collected Prose Works. Introduction by Stefan Schimanski (London: L. Drummond Ltd. 1945). Но толчок решению перевести лучшие стихи Пастернака и выпустить их отдельной книгой дала, по-видимому, редакционная статья в американском журнале Nation *28 ( “Nobel Prize Candidate”, Nation, Vol. 186 (1958), No. 11, March 15, p. 219. См. также: E.J. Simmons, «Independence of Pasternak», там же, pp. 235–237.), в которой выражено было недоумение по поводу того обстоятельства, что он, единственный из живущих больших поэтов, до сих пор был обойден Нобелевской премией. В начале лета 1958 года Кэйден послал Пастернаку два письма, в которых уведомил его о намерении выпустить сборник своих переводов, приложив намеченное оглавление и задав вопросы по непонятым местам переводимых стихотворений. В качестве «визитной карточки», для демонстрации уровня и характера своей переводческой деятельности, он приложил старую подборку из Пушкина, напечатанную во время войны в The Sewanee Review. Притом, что письма его были написаны по-русски, поэт решил ответить открыткой по-английски и не подписывать ее, в расчете на то, что это повысит шансы на беспрепятственный и более быстрый контакт с новым иностранным адресатом. Приводим эту открытку (почтовый штемпель — 12.7.1958) *29 (Автографы пастернаковских писем к Кэйдену находятся в Рукописном отделе Библиотеки Колорадского университета в Боулдере; фотокопии первых из них адресат представил в Издательство Мичиганского университета, и они отложились в его архиве в Библиотеке Мичиганского университета в Энн Арборе. Текст писем печатается с разрешения Библиотеки Колорадского университета.) :

Г-ну Кайдену
Тенесси. С.Ш. Америки

    Prof. Eugene M. Kayden
    The University of the South Sewanee
    Tennessee
    United States of America

8 July 1958

Dear Mr. Kayden, I am impatient to thank you eagerly and in my fullest haste for your kind letters and the brilliant print. I am no judge to decide different degrees of foreign-tongued perfections, but I could not prevent my tears to run down at the acknowledgement of Pushkin lines and tenors through the animated and sonorous English sounding. In time I shall return to the subject and write to you more about your inspired agitated texts but they must be very good, I think.— 1) The initials М.Ц. mean the poetess Marina Tsvetaeva. 2) M.<Moochkap> has nothing to do with a cape, it is a village in the Tambov district. 3) Lioubka is a name of a night flower, of the pulpy, greenish-white silvan paludal “night-violet”, if I do not blunder in the Engl<ish> denomination. 4) G.<Ghelaty> is an ancient monastery of the XI century in Georgia, the Gelatian monastery near Coutaissy. 5) There is meant Pushkin’s “Prophet.” — I applaud your short, essential, impetuous article on Pushkin, I skimmed it cursorily over and admire its resemblance to the model and the depth of your conception. As for your projected selection of my poetry, you are the master of your own designs, but I do not like (with few exceptions) the poems of my first period till roughly 1940. I was deeply ashamed on learning, after the war, this imperfect, modern, fortuitous riming of mine should have gained a kind of notoriety to me. Out of this shame I decided to compose something primary and valuable, capable to indemnify for my previous poetry and prose. So I wrote Dr. Zh., the novel, which after having had 11 Italian editions, comes to be published in France, and soon will be printed by Collins and the Pantheon books. There you will find all the verses of the novel (remade in English after the Russian original) and partly those you speak of.— Nothing of me was published since 1945. If I should send you typewrites (would I have conserved them) they will not reach you and will be lost on the way. Manuscripts of these last years are perhaps to be found at Mme la C-sse Jacqueline de Proyart de Baillescourt 21 rue Fresnel Paris XVI but let us put off the matter, as well as my answer about Lermontov till a better time and leisure in the hope of which I wish you the best health and successes in all your beginnings. And I thank you again.

Let me know the receipt of my card.

Трудно объяснить, почему Кэйден, направив поэту свою пушкинскую публикацию 1942 года, воздержался от посылки тогдашней лермонтовской. Судя по пастернаковскому отклику, Кэйден приложил и какую-то свою заметку о Пушкине. Она нам не известна; краткая статья сопровождала не пушкинскую, а лермонтовскую его публикацию в The Sewanee Review и была единственным печатным его литературно-критическим выступлением — не считая послесловия к переводу «Песни о купце Калашникове» студенческих лет. При этом Кэйден задавал Пастернаку вопросы о Лермонтове (которого в молодости любил больше всех других поэтов) *30 (См. его письмо к Струве от 21 мая 1966 г. Hoover Institution Archives. Gleb Struve Papers. Box 94, folder 20.) и, возможно, о посвящении в книге Сестра моя жизнь. Какими были другие его вопросы, легко понять по пастернаковским ответам в первой открытке: они касались стихотворений: «М.Ц.» (Ты вправе, вывернув карман, 1929), «Мучкап» (Душа — душна, и даль табачного…) из Сестры моей жизни, «Любка» (Недавно этой просекой лесной, 1927), «Он встает. Века. Гелаты…» (из цикла «Художник» 1936 г.) и третьего стихотворения из цикла «Темы и варьяции» (Мчались звезды. В море мылись мысы…) *31 ( Все они были использованы в примечаниях к пастернаковскому сборнику Кэйдена, вышедшему спустя год, осенью 1959 года (Boris Pasternak. Poems. Translated from the Russian by Eugene M. Kayden (Ann Arbor: The University of Michigan Press, <1959>), pp. 187–189) — кроме стихотворения «Он встает. Века. Гелаты», тогда еще не переведенного и включенного во второе издание сборника. См.: Boris Pasternak. Poems. Translated from the Russian by Eugene M. Kayden. 2nd Edition, Revised and Enlarged (Yellow Springs, Ohio: The Antioch Press, 1964), p. 310.) .

Примечательна дата открытки Пастернака: 8 июля 1958 года. К этому времени он получил извещение о выходе в Париже французского издания «Доктора Живаго» и ждал посланного на адрес Союза писателей экземпляра. Но тогда же до него дошел слух о том, что Фельтринелли торпедирует выпуск у Мутона русского издания и романа, и стихотворного тома. В тот же день, когда он написал Кэйдену, Пастернак отправил открытку Жаклине де Пруайяр и письмо Элен Пельтье, в котором проинформировал обеих своих представительниц во Франции о возникших контактах с Кэйденом:

Некий Eug.M. Kayden из университета South Sewanee Tennessee USA посылает мне свои переводы Пушкина в октябрьском ном<ере> 1942 Sewanee Review и просит прислать ему мои стихотворения, написанные после 1945 года, для книги, задуманной как 100 лучших моих стихотворений в его переводе. Я не мог сдержать поток слез, узнавая строчки П<ушкина> в английских отголосках. Но вот и все. Я не могу быть им судьей, но думаю, что это должно быть прекрасно. Может быть, Вы или Жаклин захотите изучить это предложение, тем более, что просьба прислать оригиналы все равно приводит к ней *32 (Борис Пастернак. Полное собрание сочинений с приложениями. В одиннадцати томах. Том Х. Письма. 1954–1960 (Москва: Слово/Slovo, 2005), стр. 335; Boris Pasternak. Lettres а mes amies franзaises. 1956–1960. Introduction et notes de Jacqueline de Proyart (<Paris>: Gallimard, <1994>), p. 105.).

…

Полностью данную работу можно посмотреть в книге: «Объятье в тысячу охватов». Сборник материалов, посвященный памяти Евгения Борисовича Пастернака и его 90-летию / Сост.: А.Ю. Сергеева-Клятис, О.А. Лекманов.— СПб.: РХГА, 2013 — 480 с.

P.S. Витютин С.Н.: В этой статье упоминается, что Б.Л.Пастернак в 1958 году собственноручно написал и упомянул в письме Мучкап (Moochkap), а также пояснил, что это населенный пункт в Тамбовском регионе. "2) M.<Moochkap> has nothing to do with a cape, it is a village in the Tambov district."