Казаки.Рассказы старого лейб-казака.Русская старина.Том 19. 1877.
Русская старина. Ежемесячное историческое издание. Том 19. 1877. С. 140-145.
КАЗАКИ
Рассказы старого лейб-казака
Выступая из домов своих в поход, Донцы прощаются со всеми соседями по станице, просят их о покровительстве остающимся семьям своим, и потом, следуя правилу отцов, отправляются, в день выхода, в станичную церковь, куда за ними несут жены и дети все бранные доспехи и ведут на церковную площадь готовых в поход коней. У врат святого храма встречает их священник с животворящим крестом Господним, совершает напутственное молебствие и окропляет святою водою воина, доспехи и, коня его. Из церкви все казаки, в предшествии священника, идут на станичное кладбище, где почиют их отцы и братья. Здесь творится общая панихида по усопшим, и каждый воин, припавши к родной могиле, испрашивает благословение своих родителей, берет горсть земли, покрывающей прах их, целует эту священную персь родины, с благоговением надевает себе на шею, и родная земля, на груди воина, сопутствует ему во всех его походах и битвах с врагами; а умрет казак на чужбине- родная земля прикроет прах его. Рассказывают много примеров глубокой веры Донцов и в непреложную целебность родной земли. Постигнутые каким бы ни было недугом, они, вообще, весьма неохотно идут в госпитали и, вследствие того, долго скрывают свою болезнь от начальников, стараясь избавиться от нее каким либо домашним врачеванием; но если болезнь никак не уступает, то секретно прибегают к последнему, верному, по их убеждению, средству - берут из носимого на груди мешочка частичку родной земли, с теплою молитвою размешивают ее в стакане с водой и выпивают. Убеждение в верности такого врачевания развилось и укоренилось в среде Донцов до непоколебимости.
Глубокая набожность Донцов виднее всего проявляется в исконном обыкновении, что казаки каждого донского полка, находясь на службе, всячески заботятся сделать между собою складчину на пожертвование в свою станичную церковь, при возвращении со службы в дома, образа или другой какой вещи церковной утвари.
Все эти обычаи вполне соблюдаются и лейб-казаками.
_________
Казаки чрезвычайно дорожат своим добрым, честным именем. Незапятнанное имя составляет для каждого из них семейную гордость. К сбережению доброго имени много способствует и предоставленное каждому, ничем неопороченному, казаку право - участвовать на станичных сборах (мирские сходки), для выбора станичных правителей и для решения экономических дел станичного общества. Отметим здесь, для примера как казаки дорожат своим добрым именем, случай, происшедший на глазах наших в 1848 году: во время похода л.-гв. казачьего полка из С.-Петербурга в Варшаву, был в одном из эскадронов этого полка унтер-офицер, И-в, молодой человек, очень добрый по характеру, но впавший в горькое пьянство. Каких мер не было предпринято для исправления этого несчастного - и наряжали в караул за рядового, и заставляли по нескольку станций идти пешком при эскадроне, и ставили под пики: ничто не действует ! Наконец, эскадронный командир придумал испробовать еще одно наказание, - хотя гораздо меньшее прежних, но более действующее на самолюбие казака. Когда выступающий с ночлега эскадрон выстроился к походу, эскадронный командир вызвал И-ва вперед и приказал ефрейтору: вести лошадь И-ва на чумбуре, всю станцию, между песенниками и головою эскадрона, не позволяя И-ву слезать с коня и тогда, когда эскадрон будет идти пешком - что делается на особенно длинных переходах, чтоб размять ноги людей и облегчить лошадей. Такое распоряжение эскадронного командира попало- что называется- в самое яблоко цели.
„Ваше высок-дие!" взмолился плачущий И-в. „Какое угодно наказание - только не это!"
- Что! не нравится?-
-яДа помилуйте: ведь после этакого срамного наказания, мне нельзя будет и в станицу свою показаться; ведь меня все станичники, и бабы, и дети - засмеют, да после этого меня и с станичного сбора сгонят! Подумайте, ваше высок-дие, что меня - казака - будут вести на чумбуре, словно я не умею ездить верхом ".
Такое глубокое отчаяние тронуло эскадронного командира и он сказал: хорошо! Я избавлю тебя от такого стыда, и не лишу права голоса на станичном сборе. Ступай на свое место, но помни, что если еще раз напьешься пьян, то весь поход будешь идти на чумбуре.
И что же? с тех пор И-в перестал пить.
__________ 
В кругу лейб-гвардии казачьего полка передается много слышанного от дедов и отцов о разных случаях во время службы их в столице.
Рассказывают, будто бы император Павел I, производя на военном поле ученье какому-то отряду гвардейских войск, остался им чрезвычайно доволен. Обрадованные и успокоенные удачным смотром начальники отряда и даже старшие офицеры разъехались, кому куда хотелось, по окрестностям столицы; но об этом дошло до сведения государя, и он, на другой день, очень ранним утром, вызвал снова тот же отряд, по тревоге, на ученье. Оставшиеся при отряде младшие офицеры, неопытные в командовании, так растерялись, что не находили ни слов, ни голоса для команды. Тогда император, приведенный в крайнее неудовольствие, вызвал вперед своего ординарца - простого лейб-казака, и велел ему командовать. Казак, однакож, не растерялся и, не зная регулярных построений, гаркнул громовым голосом: „корпус, стройся, - по вчерашнему!"
- Что? что такое? - спросил император.
- „Приказал строиться по вчерашнему, так как ваше императорское величество вчера изволили остаться весьма довольными!"
Государь рассмеялся и похвалил лейб-казака за находчивость.
__________
Витязь отечественной войны, храбрый полковник лейб-гвардии казачьего полка, а потом генерал и командир этого полка, И. Е. Ефремов, часто беседуя с вновь поступившими в полк людьми о подвигах их отцов в битвах с французами и о милостях к полку императора Александра I, подробно объяснял молодым казакам всю важность совершенной казаками, под Лейпцигом, атаки на непомерно превосходящие полк силы французской кавалерии, и говорил:
- „Кто бы из вас задумался спасти государя? Ведь французы-то прямо летели на него, словно рой пчелиный! За то, когда Бог помог нам остановить весь этот рой врагов, государь поцеловал и командира, графа Орлова-Денисова, и меня, и обратясь ко всем, уцелевшим лейб-казакам, громко крикнул: „Спасибо вам, большое спасибо, мои молодцы! Я никогда не забуду вашего славного подвига!" - Потом, узнавши, что полк потерял в этом деле храброго и любимого товарища, полковника Чеботарева, да много не насчитывается и людей в рядах полка, государь обнажил свою голову и набожно перекрестился о вечном покое воинов, положивших живот свой в славном бою".
В каком-то году, а в каком -не помню, гостил у покойного государя Николая Павловича прусский принц Фридрих-Вильгельм, нынешний Германский император; военным министром был тогда Александр Иванович Чернышев. Караул лейб-гвардии казачьего полка занимал в то время в Зимнем дворце комнату, в которой теперь стоят кавалергарды и конная гвардия. Государь однажды проходил чрез эту комнату, с принцем Фридрихом-Вильгельмом, сопровождаемый военным министром и небольшою свитою. Парными часовыми стояли лейб-казаки Савиничев и Патронов. Росту они были не менее как по 2 арш. и 10 1/2 вершков; бакенбарды имели в четверть длины, с соответственными усами; лица мужественные, чистые; глаза ясные, соколиные; одним словом -писанные красавцы, в боевом смысле. Государь остановился перед ними и сказал: „Это мои верные казаки! Это моя донская гвардия! Это мои..." и, внезапно обратясь к Савиничеву, которого, как ординарца, знал по фамилии, спросил: „не так ли, Савиничев ?"
- Точно так, ваше императорское величество! Вы - наши, а мы ваши! - отвечал Савиничев густым басом.
„Александр Иванович ! каков ответ, - сказал государь обращаясь к Чернышеву: а? спасибо тебе, Савиничев, молодец !"
__________
Вот один из многих случаев, доказывающий расположение императора Николая Павловича в лейб-казакам. Случай этот произошел в 1849 году, во время пребывания государя в Варшаве и когда фельдмаршал, князь Варшавский, был с войсками в Венгрии.
В Варшаве тогда находились оба донские гвардейские полка- л.-гв. казачий и атаманский его высочества наследника цесаревича. Офицеры этих полков были-все молодежь, отлично несшая служебные обязанности, но, вместе с тем, и усердно платившая дань всяким варшавским развлечениям. Особенно любили казаки посещать тамошний балет, на горизонте которого ярко сияли две хореографические звезды -Турчанович и Гвоздецкая. Казачьи офицеры отдавали преимущество первой из них, хотя она была уже мать большой семьи и, следовательно, не молодых лет, а Гвоздецкая, напротив, очень молода и очень красива; такое предпочтение, может быть, проистекало у них из того, что Гвоздецкая пользовалась особым покровительством театральной дирекции, а Турчанович - преследовалась ею.
Было воскресенье. На театре назначен балет „Жизель". Это амплуа Турчанович. Все казачьи офицеры условились между собою сделать Турчанович овацию цветочными букетами. Случайно, но уже в обеденную пору, узнавши об этом намерении офицеров, командовавший (за болезнью генерала Якова) обоими нашими полками, флигель-адъютант полковник Василий Иванович Шамшев, спросил встретившегося в парке коменданта города - можно ли в Варшавском большом театре бросать на сцену букеты цветов? Тот ответил, что никак нельзя, что это строго запрещено фельдмаршалом Паскевичем. Такой ответ очень обеспокоил полковника Шамшева. тем более, что все офицерство уже разбрелось по городу и не было возможности разыскать их до ночи, а между тем он слышал, что первые ряды кресел взяты казачьими офицерами и что букеты уже заказаны ими; офицеров же в обоих казачьих полках насчитывалось тогда до целой сотни. С своей стороны, театральная дирекция, получив сведение о задуманной казачьими офицерами букетной демонстрации, отдала капельдинерам театра строгий приказ -не пропускать в театральную залу с букетами никого, а тем более казачьих офицеров. Приказание театральной дирекции исполнено: ни один офицер не прошел с букетом. Директорская ложа успокоилась и оттуда устремлялись на казаков саркастические улыбки; а казаки сидели скромно, смиренно. Но, вот взвилась занавесь, появилась Гвоздецкая - послышалось шиканье... директорская ложа морщится; появляется на сцене Турчанович -раздаются громкие аплодисменты.. директорская ложа покрылась тучами. Кончился первый акт, занавесь опустилась... раздались громовые вызовы Турчанович... Директорская ложа, вероятно, думала: это ничего, пусть себе пошалят -вызов не запрещается; занавесь поднята до половины высоты; на сцену вылетела Турчанович и, в несколько секунд, она, буквально, стояла в цветах: более 700 букетов окружали ее. Турчанович была глубоко тронута и, выражая свою благодарность, растерялась, что делать с этою массою цветов; поднять эту импровизированную оранжерею потребовалась бы целая телега... Тучи директорской ложи разразились громом неудовольствия на капельдинеров: как смели они, вопреки отданного приказания, пропускать офицеров с букетами! Капельдинеры клянутся всеми святыми, что ни один офицер не прошел с букетом в руках.
Дело объяснилось просто: казачье обмундирование, как известно, чрезвычайно удобно. Тогда, в Варшаве, офицеры ездили в городской форме; в кивере их есть тулья, на кивере мешок, называемый „шлыком "; распустивши тулью, можно положить в кивер с мешком до 8-ми букетов, а когда тулья затянется имеющимся у ней шнурком, то ни одного лепестка не потеряется из спрятанных в кивер букетов. Так казачьи офицеры и сделали.
Когда комендант донес государю о "событии" в театре, его величество сказал только флигель-адъютанту Шамшеву:
- "Скажи офицерам, что я ни одного приказания, отданного здесь фельдмаршалом, изменять не намерен, и чтобы на будущее время ничего подобного не было".
И.И. Шамшев
Ещё статьи по теме:
Край Воронежский.1981.В. П. ЗАГОРОВСКИЙ. КАЗАКИ-БАЛАШОВЦЫ В ВОРОНЕЖСКОМ КРАЕ
КАЗАЧЕСТВО.2010.11.10. ВОЗРОЖДАЙСЯ, КАЗАЧЕСТВО! Марина Курникова
КРАЕВЕДЕНИЕ.2004. Быт и жилище хоперских казаков с первых поселений ... В.А. Приходченко
КАЗАЧЕСТВО.2004.12.08.ОЧЕРЕДНОЙ КАЗАЧИЙ КРУГ
КАЗАЧЕСТВО.2004.12.03. КТО ТАКИЕ КАЗАКИ?