Набережнева Анна Григорьевна

Набережнева Анна Григорьевна, 1923 года рождения, погибшая 16.04.1945 г. похоронена в братской могиле №375 на советском военном кладбище в г.Цыбинке-Бялкув, ул.Бялковска, Зеленогурского воеводства. Дата и место призыва - 08.01.1943 Шапкинский РВК, Тамбовская обл.,Шапкинский р-н. Последнее место службы: 26 отд. прожект. бат. куда прибыла из 733 зенитно-артиллерийского полка. Мать Домна Филипповна проживала по адресу: Шапкинский район, с.Вольная Вершина.
В приказе 26 отд. зенитно-прожекторного батальона №55 от 22.04.1945 значится: "Павшая смертью храбрых в боях с неметцкими захватчиками 16.04.1945 г. при прорыве вражеской обороны на р. Одер красноармейца 3 роты Набережневу Анну Григорьевну с сего числа исключить из списков части и всех видов довольствия батальона.

Источник: Живые о живых … и павших. – Саратов: Дет. книга, 2000.

Воспоминания командира прожекторного взвода

Галич Абрам Матвеевич родился 15 сентября 1922 года в Омске в семье служащего, участника Первой мировой и Гражданской войн. В 1941 году окончил Омский машиностроительный техникум. Призван в армию в феврале 1942 года. В должности командира взвода принимал участие в освобождении городов Мозырь, Барановичи, Брест, Лодзь, в штурме Берлина. Уволен в запас в звании майора в 1964 году. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны, многими медалями. После демобилизации работал преподавателем.

После присвоения звания младшего лейтенанта я был направлен в только что освобожденный Орел в распоряжение командира 26-го отдельного зенитно-прожекторного батальона майора Грещенко на должность командира взвода.

Взвод состоял из четырех прожекторных станций. Назначение двух станций-искателей, как мы их называли, было в том, чтобы с помощью прожекторов и звукоулавливателя нащупать лучом самолет противника. Две другие станции – «сопроводители» подхватывали самолет в перекрестке лучей, высвечивали его. «Огневикам» оставалось лишь добить «пойманную бабочку».

В батальоне были три роты, в каждой роте — по три взвода.

А впереди у нас была оборона Барановичей, Бреста, Лодзи от фашистских самолетов. И, наконец — Берлинская операция, где, нарушив прежние правила, мы работали по наземному противнику, ослепляя его и не давая вести прицельный огонь. Хочу об этой операции рассказать подробнее. 15 апреля 1945 года. 22.00 по берлинскому времени. Немцы, чувствуя неладное, боятся тишины, время от времени взбадривают себя автоматными и пулеметными очередями по нашим позициям. Нет-нет, и просвистит пуля или ударится о бруствер окопа осколок мины.

Я принял решение установить свой наблюдательный пункт на позиции сержанта Ледовского. По телефону дал указание начальникам других станций проверить над дерматиновой крышей горение дуги, держать наготове сменные угли, а также автоматы на случай атаки с земли: до передовой было всего 200—300 метров. Скатывать прожекторы с платформ я посчитал ненужным. Обзор противника при этом был нормальный и сохранялась возможность быстрой перемены позиций.

Ночь с 15 по 16 апреля выдалась теплой и звездной. Со всех сторон в небо взлетали, вспыхивая, ракеты разных цветов.

Очень томительно тянулось время. И вот наконец вздрогнула земля от залпов тысяч орудий. Небо прочертили огненные трассы — ударили «катюши». В ответ начали бить немцы из орудий и минометов.

Как я и предполагал, связь между точками моего взвода нарушилась в первые же минуты. Но я не решился посылать солдат на ее восстановление. Она бы опять быстро нарушилась, а риск потерять людей был большой. Задача была ясна и так. Теперь только ждали одного общего сигнала для всех: «Луч в зенит».

Забравшись на платформу машины, я встал рядом со своим вторым номером, который уже держал правую руку на главном рубильнике, а левую — на маховичке автомата подачи углей.

Наконец, на КП батальона вспыхнул луч в зенит. «Луч» — гаркнул я в самое ухо второму номеру, и в ту же секунду по всему фронту зажглись лучи в сторону противника. Наверное, с высоты это выглядело, как фантастическое зрелище.

Мы настолько увлеклись делом, что не сразу заметили, как мимо нас в сторону противника пошли танки и пехота. Артиллерия смолкла.

Пехотинцам явно понравилось наше освещение. Они кричали: «Спасибо, хлопцы! Как на балу! Так веселее идти в бой».

Потом мы узнали, как реагировали немцы: «Со стороны русских — непонятный мощный свет. Мы ничего не видим, это какой-то новый вид оружия, может быть — химия!»

Ослепленные гитлеровцы не смогли вести прицельный огонь по атакующим, эффект был налицо. И это подтвердили впоследствии пленные немецкие солдаты.

Потери, конечно, были — война есть война, в нашем батальоне, куда я был прикомандирован со взводом на время этой операции, были убиты лейтенант Денисов, младший лейтенант Никольский, старший сержант Ходеев, Копылов, красноармейцы Савчук, Перевертайленко, связистка Набережнева. Мы их помним и никогда не забудем.

Об участии прожекторов в прорыве обороны хорошо написал в своей книге бывший тогда начальник штаба 301-й дивизии генерал М.И. Сафонов. Мы действовали тогда в полосе 5-й ударной армии генерала Берзарина, в которую входила 301-я дивизия. Книга «17 штурмовых дней» с дарственной надписью генерала Сафонова хранится у меня как ценная реликвия.

...