Акимов Д.В. ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ПАМЯТНИКОВ 2-й ЧЕТВЕРТИ-СЕРЕДИНЫ I ТЫС. Н.Э. НА ВЕРХНЕМ ДОНУ ...

Первые памятники 2-й четверти-середины I тыс. н.э. в бассейне р.Дон и р. Воронеж были открыты в ходе разведок и некоторых раскопок еще в конце 60-х гг. текущего столетия ¹. Однако, вплоть до начала 90-х гг. эти древности либо не были выделены и правильно атрибутированы, либо были отнесены к другим археологическим эпохам, в основном к 3-й четверти I тыс. н.э. ². На наш взгляд, такое явное запоздание открытия рассматриваемых памятников предопределили несколько причин. Во- первых, определенное сходство некоторых форм и фактуры самого массового археологического материала — лепной керамики 2-й и 3-й четвертей I тыс. н.э., во-вторых, традиционное "ретроспективное" направление поиска прототипов обнаруженных древностей, отталкивающееся от культуры донских славян VIII-X вв. О памятниках 2-й четверти I тыс. н.э. в Прихоперье впервые упоминается в 1986 г. ³, хотя по материалам разведок они были известны и ранее. ⁴ Однако и там они не были сразу адекватно оценены. К началу 90-х гг. древности 2-й четверти I тыс. н.э. уже были открыты и изучались в смежных Подонью и Прихоперью регионах. На западе это памятники сейминско-донецкого варианта киевской культуры, на востоке — памятники типа городища Лбище и поселения Славкино 1. Возникшее таким образом противоречие заставило исследователей обратить более пристальное внимание на археологические материалы Верхнего Дона и лесостепного Хопра.

В 1989 г. силами Скифо-Сарматского отряда археологической экспедиции Воронежского госуниверситета под руководством А.П.Медведева началось исследование одного из самых крупных верхнедонских городищ - III Чертовицкого. И уже первые полевые сезоны были отмечены находками вещей и, даже, целых строительных комплексов, сильно выбивавшихся из общего ряда древностей скифского и сарматского времени, характерных для городищ Верхнего Подонья. Поиск аналогий привел автора раскопок к ареалу памятников позднеримского времени среднеднепровкого региона, о чем и было впервые заявлено им в 1993 г. ⁵. На III Чертовицком городище, поздний слой которого теперь стал эталонным для ряда верхнедонских памятников 2-й четверти-середины I тыс., были обнаружены и датирующие материалы, определившие время его бытования в пределах 1-й половины III-начала V в. н.э. ⁶. Выяснилось также, что ко 2-й четверти—середине I тыс. можно отнести материалы еще целого ряда памятников бассейна Дона (поселения на реке Семенек, Подгоренское городище, поселения Курино 1 и Староживотинное 3, Животинное городище и др.). Таким образом, всего несколько лет назад был поднят целый пласт новых для бассейна Дона памятников, изучение которых представляется исключительно важным как для реконструкции этнокультурных процессов в регионе на рубеже Древности и Средневековья, так, вероятно, и для изучения расселения и этногенеза древних славян.

С начала 90-х гг. в Липецкой области при раскопках многослойных памятников А.Н.Бессуднов также обнаружил комплексы с материалами 2-й четверти I тыс. н.э. Поэтому в 1994 г. для участия в раскопках двух поселений этого времени (Каширка 1 и 2) им был приглашен ведущий специалист по древностям позднеримского времени Левобережья Днепра и водораздела Днепра и Дона, сотрудник Института археологии РАН А.М.Обломский. В исследованиях Раннеславянской экспедиции под его руководством принял участие и ведущий сотрудник Института археологии НАН Украины, специализирующийся по культурам "полей погребений", Р.В.Терпиловский. Уже первые их раскопки дали интересные результаты. Материалы полностью раскопанного поселения Каширка 2 позволили не только установить его аналогии памятникам киевской культуры водораздела Днепра и Дона, но и материалам более отдаленного региона Северо-Западного Причерноморья ⁸. Кстати сказать, и на III Чертовицком городище была открыта постройка с каменным основанием, нашедшая точные аналогии в том же районе ⁹. В ходе исследования Каширки 2 было установлено время бытования поселения — в пределах 2-й половины III в. н. э.¹⁰

В ходе исследований также выяснилось, что хотя древности позднего слоя III Чертовицкого городища и селища Каширка 2 и датируются авторами 2-й четвертью I тыс. и оставлены скорее всего родственными группами племен, они вовсе не тождественны друг другу, а различаются по многим показателям, начиная от ведущих форм керамики и заканчивая топографией основных памятников. Это обстоятельство послужило для разделения известных памятников рассматриваемой группы бассейна Дона на два круга: типа Каширки 2 (или типа Каширки-Седелок, по формулировке А. М. Обломского) и типа позднего слоя III Чертовицкого городища (или типа Чертовицкого-Замятино, по А. М. Обломскому ¹¹).

Вопрос о "существовании в междуречье Дона и Волги праславянских древностей"  применительно  к Прихоперье  был впервые поставлен А.А.Хрековым в 1991 г. ¹² Эти памятники, по его мнению, находят аналогии среди поселений позднезарубинецко-раннекиевской традиции конца II—середины III в. Днепровского Левобережья. А.А.Хреков предлагает выделить их в отдельную культурно-хронологическую группу — типа Инясево¹³. Сколь правомерно ее выделение, покажут будущие исследования. Однако, проделанный нами предварительный просмотр коллекций, собранных в ходе археологических разведок в лесостепном Прихоперье и хранящихся в фондах Музея археологии ВГУ, позволяет утверждать, что эта группа памятников весьма обширна. В обобщающих статьях А. А. Хрекова о памятниках инясевского типа обосновывается их культурно-хронологическая принадлежность, датировка, а также реконструируются некоторые аспекты жизни носителей древностей инясевского типа, например, особенности погребальной обрядности ¹⁴.

Итак, начиная со 2-й половины 90-х гг. нашего столетия наступает этап активного целенаправленного поиска и изучения памятников всех указанных типов. В этом направлении сейчас работают отряды археологических экспедиций ВГУ, Института археологии РАН, Воронежского государственного педуниверситета, Липецкого государственного пединститута, Липецкой областной Госдирекции по охране историко- культурного наследия и другие. Сейчас известны не только поселения, но и отдельные погребения, и целые могильники с сожжениями, близкие культурам "полей погребений" ¹⁵, и грунтовый могильник с трупоположениями на Животинном городище, инвентарь которых дает основания отнести их ко 2-й четверти-середине I тыс. ¹⁶. По нашим подсчетам, к настоящему времени археологическими раскопками исследовано около 12 памятников. Пять из них раскопаны широкими (более 500 кв. м) площадями (III Чертовицкое городище, Курино 1, Каширка 2, Седелки, Замятино 5), как минимум одно поселение (Каширка 2) раскопано полностью. Важно и то, что в процессе полевого изучения ежегодно находятся до пяти памятников 2-й четверти-середины I тыс. н.э. С целью поиска памятников интересующей нас эпохи проводятся археологические разведки, а также работа с архивными материалами и археологическими коллекциями. На данный момент нам известно уже около 50 памятников. Началось введение в научный оборот как верхнедонских, так и прихоперских памятников ¹⁷.

Настоящим событием стал выход в свет сборника "Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины I тысячелетия н. э.", изданного Воронежским государственным университетом в 1998 г. Его главной целью была публикация верхнедонских и прихоперских памятников рубежа Древности и Средневековья. В нем вводятся в оборот большая часть материалов, составляющих источниковую базу 2-й четверти-середины I тыс. Верхнего Подонья, и часть - лесостепного Прихоперья. Считая ранее опубликованные памятники и этот сборник, можно уверенно сказать, что в научный оборот теперь введена подавляющая часть исследованных на данный момент донских и прихоперских древностей указанного периода. А это значит, что проблематика 2-й четверти- середины I тыс. н.э. Подонья и Прихоперья "прорвала" узкий круг ее непосредственных полевых исследователей и вышла на широкое научное обсуждение.

Следует отметить и некоторые первые предварительные опыты обобщения полученных результатов. Прежде всего, мы имеем в виду статью А. М. Обломского ¹⁸. В ней рассматривается история лесостепного Подонья с рубежа II-III вв. до V в. н. э. Автор выделил "три культурно- хронологических типа памятников позднеримского времени" в Подонье ¹⁹. Часть из них он относил к сейминско-донецкому варианту киевской культуры при наличии некоторого черняховского влияния (Каширка 2), часть — к кругу киевско-черняховских памятников (Седелки), а материалы III Чертовицкого и Подгоренского городищ, по его мнению, свидетельствуют о присутствии в регионе "каких-то групп местного "скифоидного" населения после середины III в." Хронология памятников "позднеримского времени" в Подонье определялась автором статьи в пределах 2-й трети-середины III в. до конца IV-начала V в. Добавим, что к первому типу памятников А. М. Обломский относил и поселение Староживотинное 3.

Позднее А. М. Обломский несколько скорректировал свою первоначальную точку зрения ²⁰. Во-первых, группа поселений типа Каширки 2— Седелок была признана единой, связанной с памятниками так называемой "киевской традиции в черняхове" (то есть группы носителей киевской культуры, вошедших в состав черняховской общности), но испытавших влияние некоторых причерноморских черняховских элементов ²¹. Во-вторых, памятники типа III Чертовицкого городища, куда, ознакомившись с материалами раскопок последних лет, он включил и поселение Староживотинное 3, А.М. Обломский считает результатом сложного синтеза киевских, черняховских, местных "позднескифских" и некоторых других составляющих, что определяет, по его мнению, совершенно особый облик этих поселений ²². В-третьих, исследователь утверждает, что между поселениями типа Каширки 2 и типа III Чертовицкого городища существует хронологический разрыв (почти весь IV в.), ибо датирующие вещи первых относятся ко времени не позднее начала IV в., а находки на вторых — не ранее конца IV-V в. ²³.

Что касается последней оценки А. М. Обломским древностей типа Каширки 2—Седелок, то, по нашему мнению, с ней трудно не согласиться. Во втором его утверждении мы бы позволили себе кое-что уточнить. Во-первых, вряд ли можно говорить о каком бы то ни было скифском присутствии на Дону после III в. до н.э. Более того, нам известно, что под "позднескифскими" этот исследователь понимает позднесарматские элементы, а именно, в частности, лепные горшки с раструбовидным горлом ²⁴. Во-вторых, при несомненной правоте автора в его понимании сложного этно-культурного состава насельников поселений типа III Чертовицкого городища стоит выделить элементы преобладающие, определяющие его культурный облик. А таковыми, по нашему мнению, являются в первую очередь черты сейминско-донецкого варианта киевской культуры, а именно его поздней фазы (памятники типа Букреевки 2— Тазово ²⁵), а во вторую — местный субстрат позднесарматского времени. Справедливости ради надо отметить, что мы не оригинальны в своем мнении и очень близкую точку зрения в последние годы развивал А. П. Медведев ²⁶. Что касается остальных элементов, то об их роли в формировании облика памятников типа III Чертовицкого городища пока определенно ничего сказать нельзя. Возможно, эту проблему решат дальнейшие археологические изыскания.

Что касается утверждения А. М. Обломского о хронологическом разрыве между двумя типами верхнедонских памятников, то тут, по нашему мнению, действительно обозначена важная проблема. Во-первых, для III Чертовицкого городища раннюю дату дает постройка 3, позволяющая удревнить существование интересующих нас материалов на городище до 1-й половины III в. ²⁷. Во-вторых, близкая дата получена при исследовании сгоревшего сооружения под валом Подгоренского городища, в котором обнаружены, кроме позднесарматской керамики конца II—1-й половины III в., фрагменты посуды, характерной для верхнедонских памятников 2-й четверти-середины I тыс. н. э. ²⁸. Кроме того, этому не противоречит и широкая датировка некоторых предметов (например, зеркала с центральной петлей — со 2-й половины III в. ²⁹, пряжки с хоботовидным язычком — IV-V вв. ³⁰). Да и на поселении типа Каширки 2 (а именно, у с. Писарево) обнаружена заготовка фибулы типа Б2 сильнопрофилированных двучленных подвязных по Е. Л. Гороховскому, период широкого бытования которого приходится на IV в. н. э ³¹. Поэтому вопрос о хронологическом разрыве между памятниками названных выше типов мы бы предпочли оставить открытым.

Возвращаясь к теме обобщающих статей, нельзя не отметить и итоговую работу А. П. Медведева ³². Нас прежде всего интересует та ее часть, которая посвящена памятникам 2-й четверти—середины I тыс. бассейна Верхнего Дона. Во-первых, автор статьи определяет территориальные особенности распространения верхнедонских поселений: памятники типа III Чертовицкого городища локализуются им в поречье Воронежа, а поселения типа Каширки 2 — на Правобережье Верхнего Дона. От себя добавим, что поселения первого из названных типов, в основном, расположены южнее селищ второго типа. Впрочем, из-за небольшого числа типологически точно определенных верхнедонских памятников 2-й четверти—середины I тыс. выводы об их районировании могут быть лишь предварительными. Во-вторых, автор определяет хронологические рамки бытования данных древностей. Начальная дата для обоих типов памятников, по его мнению, главным образом лежит в пределах III в. н. э., а финал поселений типа III Чертовицкого городища приходится на 1-ю половину V в., не исключая и немного более позднего времени.

Верхнюю хронологическую границу селищ типа Каширки 2, по мнению А. П. Медведева, достоверно определить пока нельзя. На наш взгляд, в последнем вопросе следует пока согласиться с А. М. Обломским, считающим, что названные поселения не переживают рубеж III-IV вв., с той лишь поправкой, что, возможно, некоторые из них (Писарево) могут сохраняться несколько дольше. В-третьих, автор статьи намечает истоки возникновения древностей обоих верхнедонских типов. Памятники типа Каширки 2 он относит, вслед за А. М. Обломским, к киевской культуре с элементами причерноморской раннечерняховской традиции. Но происхождение памятников типа III Чертовицкого городища, по мнению А.П. Медведева, более сложное, ибо они включают в себя как киевские и черняховские компоненты, так и местные и еще какие-то другие, "истоки которых пока не выяснены". Причем киевские и черняховские составляющие — это лишь "отдельные проявления, в лучшем случае, часть характерных признаков культур "полей погребений"". Кроме этого, А. П. Медведев отмечает некоторую преемственность между местными комплексами и материалами памятников типа Лбища и Славкино 1 на Самарской луке. Последнее, возможно, позволит несколько скорректировать маршрут переселения носителей элементов культур "полей погребений" в Поволжье, изложенный В. В. Седовым ³³, проведя его через более южные территории бассейна Верхнего Дона и лесостепного Хопра.

И еще об одной проблеме, связанной с верхнедонскими памятниками 2-й четверти-середины I тыс. Речь пойдет о терминологической дискуссии, возникшей вокруг широко используемого А. М. Обломским понятия "позднеримское время" применительно к рассматриваемой территории. Он обосновывает свой термин, исходя из того, что для культур "прародины" пришлых компонентов на верхнедонских памятниках принято обозначать культурно-хронологические фазы по определяющим культурным связям (например, римское или гуннское время). Но А. П. Медведев полагает, что как отсутствие на данный момент провинциально- римских вещей на названных поселениях, так и значительная удаленность последних от границ Римской империи не позволяет применять данное понятие к Подонью. Ссылаясь на существующую в регионе историографическую традицию обозначать периоды по господствующей в это время культуре (например, сарматское время), А. П. Медведев предлагает для рассматриваемых памятников ввести термин "постсарматские", либо "праславянские", имея в виду близость верхнедонских материалов типам культур Днепровского Левобережья, которые большинство ученых связывают со славянским этногенезом ³⁴ С аншей точки зрения,неудачна и та, и другая формулировки. Действительно, трудно не согласиться с доводами А. П. Медведева по поводу некорректности использования термина "позднеримское время" для эпохи, сменившей на Верхнем Дону позднесарматскую. Однако и предложенные им определения вряд ли можно признать бесспорными, ибо термин "постсарматские", на наш взгляд, не отражает полностью специфику рассматриваемой эпохи, а "праславянские" претендует на более или менее четкое определение этнической принадлежности населения Верхнего Дона в III-V вв., что, по нашему мнению, преждевременно.

¹Пряхин А.Д. Отчет археологической экспедиции Воронежского университета по обследованию памятников эпохи бронзы в 1968 г. // Архив ИА РАН. Р-1, № 3674, 3674а; Тихонов Б.Г. Отчет о работе Воронежской археологической экспедиции в 1970 г. // Архив ИА РАН. Р-1, № 4230.

²Бессуднов А.Н., Козлов А.И. О памятниках 3-й четверти I тыс. н.э. в лесостепном Подонье // Археология и история Юго-Восточной Руси. Курск, 1991. С. 21-24.; Винников А.З. Этнокультурная ситуация в лесостепном Подонье во 2-й половине I тыс. н.э. // Вопросы этнической истории Волго-Донья (материалы науч. конференции). Пенза, 1992. С. 50.

³Хреков А.А. Исследования в лесостепном Прихоперье // Археологические открытия 1986 г. Москва, 1988. С. 197.

⁴Ляхов В.Р. Отчет о разведке по р.Вороне в Воронежской области в 1982 г. // Архив ИА РАН. Р-1, № 9376 ; Ляхов В.Р. Отчет о разведке по р.Вороне в Воронежской области в 1983 г. // Архив ИА РАН. Р-1, № 9642; Ефимов К.Ю. Отчет об археологической разведке по р.Карачан в 1983 а. // Архив Музея археологии ВГУ. Р-1, № 45.

5 Медведев А. П. О времени появления славян на Дону // Археология и история Юго-Востока Древней Руси (материалы науч. конференции). Воронеж, 1993. С. 24-26.

⁶Медведев А.П. III Чертовицкое городище (материалы 1-й половины I тыс. н.э.) // Археологические памятники Верхнего Подонья первой половины I тысячелетия н.э. Воронеж, 1998. С. 55.

⁷Бессуднов А.Н. Изучение памятников "доборшевского" времени в Липецкой области // Археология юго-востока Руси (материалы региональной науч. конференции). Елец, 1998. С. 11. ⁸Обломский А.М., Бессуднов А.Н. Ранние славяне в Подонье // Материалы международной научной конференции, посвященной 600-летию спасения Руси от Тамерлана и 125-летию со дня рождения И.А.Бунина. Елец, 1995. С.42;

Бессуднов А.Н., Обломский А.М. Изучение археологических памятников на р.Семенек // Археологические исследования высшей педагогической школы (к 25-летию археологической экспедиции Воронежского педуниверситета). Воронеж, 1996. С. 43.

⁹Медведев А.П. III Чертовицкое городище ... С. 56-57.

¹⁰Бессуднов А.Н., Обломский А.М. Изучение археологических памятников ... С. 48.

¹¹Обломский А.М. О ритмах развития лесостепного Поднепровья и Подонья в позднеримское и гуннское время // Археология Центрального Черноземья и сопредельных территорий (тезисы докладов науч. конференции). Липецк, 1999. С. 129.

¹²Хреков А.А. Грунтовый могильник с сожжениями на западе Саратовской области // Археология Восточно-Европейской лесостепи (межвузовский сборник науч. трудов). Саратов, 1991. Вып.2.С. 116-126.

1³Хреков А. А. Раннеславянские памятники лесостепного Прихоперья (вопросы хронологии и культурной принадлежности) // Этногенез и этно-культурные контакты славян (труды VI Международного конгресса славянской археологии). М., 1997. Т.3. С. 335

. ¹⁴Хреков А.А. К вопросу о характере раннесредневековых памятников лесостепного Прихоперья // Археология и история Юго-Восточной Руси. Курск, 1991. С. 84-86; Хреков А.А. Раннеславянские памятники ... С. 325-336; Хреков А.А. Постзарубинецкие погребальные и культовые комплексы в Прихоперье // Археология юго-востока Руси (материалы региональной науч. конференции). Елец, 1998. С. 22-25.

¹⁵ Медведев А.П. III Чертовицкое городище ... С. 53-54.