"Мучкапские новости" № 25(9288), 18 июня 2014 г.

Поэтический Мучкап

Любовь Мальцева      Фото из семейного архива

ДВА ПОЛКОВНИКА
Посвящается Юрию Трубникову

Благословлял седой полковник
Родного сына на войну.
И, затаив в глазах тревогу,
Иконку в руки дал ему.

А над землей заря блистала,
Цвела черёмуха, как дым.
Весна войну не признавала.
А сын был очень молодым.

В стране горячих точек много.
И много лет, из года в год,
Гудит военная дорога.
С войны полковник сына ждёт.

А время с горки быстро катит,
И сердце ноет по ночам...
«Сынок, войны, быть может, хватит?
Пора бы просто жизнь начать».

Уже не мальчик, но мужчина.
И нелегко с ним говорить.
Отец поехал вместе с сыном
В Воронеж друга навестить.

Цветы купили по дороге.
Большой букет из алых роз.
Но сердце дрогнуло в тревоге.
Куда же сын его привёз?

И вот.  На кладбище могила,
Цветы, цветы, цветы вокруг.
«Всё в Ингушетии случилось.
Меня сменил тогда мой друг».

Две птицы в небе затерялись,
Друг друга птицы не нашли.
И два полковника обнялись,
И молча рядышком пошли.

Любовь МАЛЬЦЕВА
Июнь, 2014 г.

С ДНЁМ РОЖДЕНЬЯ!
Спутнику жизни моей

В этот тихий полночный час,
Когда всё - волшебство и блеск,
Я бокал подниму сейчас
За судьбу твою, за успех!

Млечный путь, как ковёр простой,
Брошу под ноги судьбе,
Чтобы было светло, как днём,
Даже в чёрные дни тебе.

Нашей жизни цветок простой
Ты в ладонях своих согрей.
Есть в Мучкапе родник святой,
Затерялся среди полей.

Солнце жгло его - не потух,
Струи чистые так свежи.
С днём рожденья тебя, мой друг!
С новым счастьем от всей души!

Любовь МАЛЬЦЕВА.
Июнь, 2014 г.

МАТРЁНА
Памяти Трубниковой Матрёны
Никитовны

Гудела, ревела, рычала война,
Все мысли собой заслонила.
Звериным оскалом пугала она,
Сиротством и смертью грозила.

Трескучий мороз на дворе прижимал,
Метель завывала, ревела.
В открытую дверь почтальон постучал.
Матрёна, как снег, побелела.

Не слушались руки, конверт уронив,
Какие там были приветы.
«Да жив твой Егорушка, сказано - жив.
Но ранен под Киевом где-то», -

Сказал почтальон и бумагу поднял,
Конверты тяжёлыми стали.
Все ждали письмо. Ну а кто-то не ждал,
А кто-то своё отрыдали.

Притихли детишки на тёплой печи,
Малы, а уже понимали:
Сегодня не мама заплачет в ночи,
Заплачет соседская Галя.

А мама конверт прижимала к груди,
А мама по дому металась.
«Егорушка ранен. Он ранен, но жив!»
Матрёна на фронт собиралась.

Подругу просила по дому помочь,
Почти на коленях просила.
Детишки малы. На дворе ещё ночь,
Метель, как нечистая сила.

Поймала она во дворе кочета,
Гостинец на фронт приготовив.
Пуховый платок перекрест завязав,
И в валенки сунула ноги.

Подруга сказала: «Спокойно езжай»,
Подруга в дорогу крестила.
Потом поезда, поезда, поезда.
Война все дороги мостила.

И видно, Господь помогал ей в пути,
И люди кругом помогали
Дождаться состав и дорогу найти,
В вагон на руках поднимали.

Матрёна в гостинец везла кочета,
Красивый был кочет, хороший.
В вагонах толпа, теснота, духота,
И сыро. Забыла калоши.

Пуховый платок очень тёплый такой,
Но климат уже не суровый.
Совсем не сравнять с нашей русской зимой,
Весёлой, морозной, здоровой!

А госпиталь близко. А раненый ждёт,
Ведь вызов не зря присылали.
«Теперь уже скоро. Теперь доживёт», -
Матрёне солдаты сказали.

И всё же доехала. Всё же дошла!
По слякоти в валенках старых.
Российская женщина, мать и жена,
Ей честь, восхищенье и слава!

И муж её встретил, хоть слаб - но живой,
А кочет.   пропал он немного.
Не близок был путь к полосе фронтовой,
Сложна фронтовая дорога.

Встречали они золотую зарю,
И твёрдо Матрёна сказала:
«Вернёшься - я сына тебе подарю».
Матрёна слово сдержала!

Любовь МАЛЬЦЕВА
Июнь, 2014 г.

ОГОНЬ СВЕЧИ МОЕЙ ЗАТУШИ...

И злился я, и проявлял я гнев,
И жаждал славы в плесенных бараках,
Душой своей слепой остервенев
В пустых заботах и словесных драках.
Я завистью сжигал себя дотла
И возжелать посмел чужую деву,
Не вняв тропе, которая вела
К ветвистому отеческому древу.
Слепец земной, заблудший сын полей,
Заложник звона брошенной монеты,
Искал, где телу моему теплей,
Забыв ветхозаветные обеты.
Кого теперь в объятьях я приму,
Дрожащий узник вспыхнувшей корысти?
Пошли мне, Бог, не отойти во тьму
И от окарин разум мой очисти.
Я падаю, как падают в бою,
Ведя отсчёт сердечному лишь стуку.
Пошли мне, Бог, хмельную жизнь мою
К вратам церковным привести за руку.
И в покаянном возгласе души,
Хоть я пока прощения не стою,
Огонь свечи моей не затуши,
Что ближнего пусть греет теплотою.

Дмитрий НАБЕРЕЖНЕВ

... НАГАЙКОЙ ПУЩЕННЫЕ КОНИ

Страна моя, куда тебя несут
В галоп нагайкой пущенные кони?
На скорый кем-то вымышленный суд?
Иль, может, прочь уносят от погони?
Горит под ними острая стерня,
И, словно диких варваров из стали,
Я сторонюсь их в сутолоке дня,
Чтоб вдруг они меня не затолкали.
Но лицезреть тот бег не надоест,
Что торжеством сей мощи именую.
Планета - Русь не тащится в объезд,
Она стремится к далям напрямую.
Но снова пыль развеет суховей,
Остепенив разгул слепой отваги.
Довольно безымянных сыновей,
Что приняли ложбины и овраги.
Кто помнит их теперь? Не уж-то зря
С голов слетали чёрные папахи,
Когда текла кровавая заря,
И всё живое содрогалось в страхе.
Вновь отзвуки тех канонад гнетут,
Что по степи сумели раскатиться.
И как-то по-особенному тут
Теперь поёт сегодняшняя птица.
Но хочется сказать, забыв уют,
Лицом усталым обратясь к иконе:
Ну, пусть нас впредь тревожно не несут
В галоп нагайкой пущенные кони.

Дмитрий НАБЕРЕЖНЕВ

ВСЁ РАВНО В КРАЮ
МОЁМ ОЛЬХОВОМ...

Может, я пришёл из ниоткуда,
Может быть, уйду и в никуда.
Вспомнишь обо мне ты - это чудо,
Если нет, то это не беда.
Всё равно в краю моём ольховом
Кто-то вновь, как много лет назад,
Позовёт меня заветным словом
В шелестящий яблоневый сад.
Выйду в ночь, умоюсь в речке синей,
Увлекусь луною в вышине.
Что давило грудь мою твердыней,
Расцветёт черёмухой во мне.
Только срок цветения не вечен,
Такова природная среда.
Вот и мне зарубкою отмечен
Путь из ниоткуда в никуда.
В темноте, как за цветочной вазой,
Мне не виден милый силуэт,
Но ищу улыбку кареглазой,
Зная то, что рядом её нет.
Только вот на это не взирая,
Есть любовь, одетая в моря, -
Родина от края и до края,
Вся была и будет вся моя.

Д. НАБЕРЕЖНЕВ